Простое море
Шрифт:
— Когда придем, тогда и будем. Может, немного позже.
— Позже не надо, — улыбается Русев. — Я сегодня договорился на три часа с одной школьницей в кино сходить. У нее как раз уроки кончаются. А вечером мама не пускает.
Со скрежетом потянулся по палубе буксирный трос.
— Давай-ка помогай ребятам буксир вываливать. Про любовь потом поговорим.
Август сам поднимает трос и тянет его к борту. Шипя паром, крутится лебедка и стравливает с барабана поблескивающие крутые шлаги. Они разматываются в прямую гудящую нить, теряющуюся в черной воде. На другом конце нити — «Аэгна». Матросы шхуны еще выбирают пеньковый проводник. Август
— Быстрее трави! — кричит Август. Эхом доносится с «Аэгны»:
— Трави проводник!
Трос опадает. Но «Нептун» стремительно катится вниз с гребня волны, трос снова натягивается, проносится у Августа над головой, вытягивается перпендикулярно борту и вдруг шлепается в воду. «Лопнул!»
Август понял это раньше, чем до него долетел звук, похожий на отдаленный пистолетный выстрел.
— Проводник лопнул, — говорит Русев. — Теперь уже в кино не успеть.
— А пошел ты... Вирай буксир! — кричит Август. — Русев, готовь бросательные. Боцмана, живо! Пусть даст еще бухту проводника.
Трос, извиваясь, ползет обратно на борт. Подходит старпом.
—Так хорошо началось, — с горькой улыбкой говорит Август. — Я уже было настроился…
— Не надо было настраиваться. Впрочем, не вешайте нос. Ведь такая волна — странно было бы, если бы нам все удалось с первого раза. Так практически не бывает. А самое страшное будет, если...
Удар. Еще удар.
— Вот это, — спокойно произносит старпом. Еще один тупой удар сотрясает корму. Август сжимает голову руками. «Сколько их еще будет?»
— Ну, я полез, — говорит старпом. — Кажется, опять в румпельном. Если крикну из люка — сразу давайте людей и аварийный материал.
Старпом скрывается в люке румпельного отделения. Август слышит, как залязгала якорцепь. Каховский решил подобрать канат. А что толку? Все равно здесь везде камни. В общем, капитану виднее, как калечить судно. Август стоит и ждет, что крикнет старпом из румпельного...
Волна, оборвавшая проводник, рухнула на шхуну и сдвинула ее сразу на полметра в воду. Правый борт задрался еще выше. Мокрые люди все еще не выпускают из рук до смешного легкий трос. Минуту назад его тянули вдесятером, с помощью лебедки. Демидов первый бросает трос. Он шлепается на палубу, мокрый и жалкий, как раздавленный червь.
— Иодзевич, Горбов, соберите трос, — говорит боцман матросам. — А то смоет за борт. Надо будет отдать его на «Нептун».
— Он и так к Нептуну попадет, — острит Горбов. — А мы его доставим или кто другой — на это Нептуну будет в высшей степени наплевать. — Он пинает трос ногой и садится на брашпиль. Иодзевич молча собирает трос.
— Горбов, — начинает капитан Демидов.
— Ну, я Горбов. А что?
— Соберите трос и снесите в подшхиперскую. Демидов заставляет себя говорить спокойно.
— Тут жизни гибнут, а вы из-за веревки шумите. По мне, так пропади она. Плакать не стану.
— Уйди с палубы.
Демидов произносит это тихо, глядя прямо в глаза матросу.
Горбов опускает глаза и встает с брашпиля.
— С палубы я не уйду. Помогу собрать, если вам так уж надо.
Горбов идет к Иодзевичу и поднимает свернутую бухту.
— Теперь слушайте, — говорит Демидов. — Сейчас «Нептун» будет делать второй заход. Проводник будем выбирать не брашпилем, а руками. Это будет в десять раз труднее и медленнее. Зато с гарантией, что не лопнет. Всегда успеем потравить. Нельзя, чтобы повторилась такая история. — Он указывает на размочаленный конец. — Теперь второе: «Нептун» будет подходить и подавать буксир неизвестно сколько времени. Судно ползет. Если так будет продолжаться — через сорок минут над водой останется только рубка и мачты. Но вполне возможно, что мы рухнем с этого камня даже в следующую минуту. Так что всем быть наверху. Вахтенному проверить. Мотористов, механиков, повариху — всех наверх. Всем надеть нагрудники. Тебе, боцман, тоже.
— Так надо воду откачать, — предлагает моторист.
— Откачать воду — это верная гибель. Если сразу дадим ход — поломаем винт. Не дадим хода — нас бросит дальше на камни и разобьет. Я уверен, что до крайности дело не дойдет. Но — быть наготове ко всему. «Нептун» уже подходит. Сколько, боцман, у нас бросательных?
— Четыре по тридцать пять метров.
— Свяжи по два. Пусть подают ребята, когда спасатель близко подойдет.
— Я буду подавать, можно? — спрашивает Горбов, вернувшийся из подшхиперской.
— Не выйдет, — говорит боцман. — Куда же против ветра подавать?
— Все выйдет, если захотим. — Демидов улыбается. — Не тонуть же мы сюда приехали!
Михаил Васильевич поднимается на мостик. Каховский не сразу узнает своего старшего помощника. Вчера еще он был свеж, как из парикмахерской. За ночь на подбородке и на щеках выросла густая черная щетина.
— В общем, чепуха. Обшивка, конечно, прогнулась, — старпом загибает один палец, — и два свища по шву, — старпом загибает еще два пальца. — Видимо, сварка была скверная. Перекалили металл. Я сначала с фонариком не разобрался. Думал, пробоина. Вижу — вода поступает. Но ничего. Только два свища. Мы их быстренько заделали.
Старпом разгибает пальцы, кладет руки в карманы ватника.
— Что дальше думаете, Виктор Сергеевич?
— То же, что и раньше. Приспустимся на канате. Подадим конец. Иного ничего не придумать. Может, вы посоветуете?
— Если на бочке спустить им проводник?
— Пронесет. Да и пока будем с бочкой возиться, «Аэгна» пять раз утонет. Видите, от нее один нос остался.
— А на шлюпке?
— Шлюпки уж позвольте оставить на тот случай, когда придется их из воды вынимать. Вот такое дело, дорогой Михаил Васильевич. Я уж тут за полтора часа все варианты спасания на море перебрал. Все ни к черту при такой погоде.
— Если бы не камни...
— Если бы не камни, нас с вами держать незачем было бы... Трави канат помалу! — кричит капитан.
Слышен лязг цепи. «Нептун» медленно ползет к шхуне.
— Игорь Петрович, попрошу опять на прожектор.
Игорь вылезает из угла рубки, где он прятался от ветра и холода, пока прожектор не был нужен.
— Каково там? — спрашивает старпом, показывая глазами на мостик.
— Дискомфорт, — мрачно отвечает Игорь и лезет наверх. Уже с мостика он продолжает: — За такую службу надо медали давать. И два выходных в неделю. Вы там на корме поаккуратнее с концами-то. Портите госимущество...