Простофиля Фил
Шрифт:
Естественно, я не просил покупателей переводить мне, помимо еврорублей, ещё и тексты, но в них иногда попадались вменяемые клочки. Речь там шла, как я понял, о неких "охотниках на кашалотов". Ради того, чтобы овладеть добычей, Охотники способны уходить на ту же глубину, что и сам морской гигант, и хотя им также необходим воздух, способны задерживать дыхание более чем на два часа... С помощью радиолокации Охотники собираются в косяки из сотен особей, которые действуют с грацией хорошо отлаженного механизма... Имеются предположения, что Охотники могут легко переходить с кислорода, содержащегося в воздухе или растворённого в воде, на дыхание самой водой, что совершенно невероятным
Я проглядывал эту несвязную херню очень бегло - в той мере, в которой она казалась мне применимой к моим обстоятельствам. Теперь-то я догадался, что подсовывали мне её нарочно. Знай, мол, с кем связался...
А Катя всё тяжелела, хотя внешности это почти не портило: наоборот, она совсем чуток пополнела и донельзя расцвела. И не думала бросать свою службу.
Прошли дожди, настало ясное солнышко. Плащ, когда я его навещал, чувствовал себя прилично и даже ко мне ластился - я твёрдо решил, что отдам его сразу после родов, как бы в награду, и перевёл в домашний сейф. Места он занимал не очень много.
Дальше моя история быстро подходит к завершению - начала сматываться, как лента с киношной бобины.
Месяцев через десять - я уже стал опасаться, что жена перехаживает, - Катя резко встала из-за стола, на котором расположился ужин, и сказала:
– Мне время. Звони сёстрам, они у меня на экстренной связи. Только не в "Скорую", там провозятся.
Каким сёстрам? Которые в пышных мантиях? Вот именно. А ведь я и не подозревал, что жена с ними встречается. Вот ведь поганство! Весь мир на ней самой закоротило.
Пока я нехотя копался, хотя по сути ничего такого делать было не надо, только набрать и вздохнуть в трубку - началось. Роженица опрокинулась на спину, упираясь руками в пол, согнула ноги в коленях - и выстрелила плодом так, что он ударился в ближайшую стену, словно пуля.
Я даже не успел сообразить: очень уж оно было маленькое и шло вперёд ступнями. Но инстинктивно подставился, и следующий заряд ударил прямо в меня. Этого я подхватил и тотчас подобрал с полу номер первый, тоже весь в каком-то свалявшемся сером пуху. Оба молчали, только губками чмокали, потом враз выхаркнули по тонкой струйке чего-то молочно-белого и звонко завопили.
Ну да, признаю: если бы я мигом вызвал тех её сестриц, меня бы не контузило этой чугунной чушкой в форме младенца. Но между прочим, ребятишек, которые у вас от нас, простой сухопутной люди, вы ещё и покруче плющите на соответствие стандарту!
– Только не дивись, человече, - пробормотала Катька.
– Они обе как надо. Теперь живо процветут.
Приняла обеих девчонок на колени (я уже сумел разглядеть, что они девчонки), протянула к ним груди
– Маликита, Далуэта, - проворковала она.
Я про себя решил, что буду звать их Марией и Дарьей. Машенька, Дашенька, Катерина... Но тут набежали родные и близкие, оттеснили от меня родильницу и малышек, и я как-то слегка позабыл, какому чуду был свидетелем.
На следующее утро с малявками было норм: смугло-розовенькие, кареглазые, гладкие, словно прибрежная галька, и вовсю улыбались. А уж лепетали как бойко! Я сразу влюбился в обеих без памяти и твёрдо решил, что не отпущу от себя мою троицу ни за какие коврижки с пирогами. А моё слово - моё и более никаковское: хочу даю, хочу беру назад.
Когда я поделился своей радостью с ребятами вообще и Вадимом в частности - мы решили обмыть событие в ближайшей пивной, - тот прокомментировал:
– Близнецы - это у морского народа редко случается и повышает твою великосемейную ценность. C мамаши-то взятки гладки. Она ведь предупредила тебя, что хапа-гринди, так что крепись.
– Да что за нечисть такая? - воскликнул я. - Мне казалось, Катерина - полукровка. Мама сошлась со штатником, то, сё.
Ребята обменялись взглядами, Вадим покрутил пальцем у виска - и тут откровения полились на меня как из поганого ведра.
Я ведь, как и все, слышал, что люди и дельфины - единственные, кто знаком с радостями секса, а не просто хочет - и размножается? Что всякие там афалины охотно заигрывают с людьми и наблюдались случаи, скажем так, далеко идущего флирта? И что у многих приморских этносов имеются легенды о детях от подобных союзов?
Ну вот. Но ты и все мы вообще - люди цивилизованные и в этот развод не верим. Или верим, но считаем зоофилией. А жители Таури полагают, что когда-то люди и дельфины были одним народом оборотней, только разошлись на две больших расы: кое-кто выбрался на сушу, а остальные сделались одним дружным племенем и освоили морские хляби. Именно от морских погруженцев идёт их Высокое Писание, которое местные так охотно цитируют, пытаясь и нам навязать Высокий Закон подчинения хапа-гриндам вообще и их самкам в частности. И так как таурийцы - люди простые и наделены архаичным мышлением, то по их вере и выходит.
– Так гринда - это дельфин такой? - ахнул я.
– Или дельфиниха - без разницы. По крайней мере, на острове их приплод почитают прямо как принцев и принцесс, а сами королевские инфанты без своих шкурных мантий шагу не сделают.
– Считается, что мантия - нечто вроде квазиживого симбионта или симулякра. В общем, модель для более точного метаморфизма, - вступил в разговор Серёжка, самый тихий из спасателей, и я подивился, до чего умный и строгий стал у него вид. - Если кто-то читал Саймака, "Почти как люди"... Где живые скопища чёрных шаров плюс их куклы.
– Шкура поддерживает подобие тактильной связи с владельцем, - добавил Вадим. - Ты, Филька, был такой наивный, а ведь не напрасно говорят, что дурака Бог бережёт. Мы и не рисковали тебя просвещать. Вон как хитрецы скверно кончали: на прибрежных скалах да в прибое. А ты с великого ума неприкосновенное забрал и удержал - и позволили тебе. За красивые глаза и сильные ляжки, наверное.
Крупная дрожь прошествовала по моей спине мокрыми ногами.
– То, что вы, Филипп, стали двойным агентом, причём куда более успешным, чем остальные, тоже помогло, - снова заговорил Сергей.
– Власти доминиона вам явно доверяли. До вас нам приходилось расшифровывать тексты всякий раз заново, а к вашим всякий раз был приложен ключ.