Простофиля
Шрифт:
– Митя Форж.– протискиваясь сквозь Татьяну успел процедить парень.
– Что же беспокоит Форжа.– забывая про чувство такта спохватилась она.
– Член не сходится.– на математическом языке начал изъясняться Митя, не попадая пальцем в палец.
Судьба Мити Форжа была исторически сложившимся, достоверным по словам его коллег по цеху и ремеслу богатством. Родился и вырос малыш Митя, как с детства приучали его родители, неподалеку от места его постоянного проживания, в городе Элн. Никто и никогда не мог упрекнуть малыша в незадачности или нерасторопности, настолько быстрым и способным был математически-процессуальный шаг его продвижения по линии жизни. Гадатель по рукам, Древний Муно, проживавший неподалеку, сразу предрек Мите Форжу нелегкое будущее Странника по Гадалам, что огромным множеством составляли ему непосредственную конкуренцию, принося на суд клиентов неверную информацию по причине их интеллектуальной неграмотности, приводящей к казуистике легко изъясняемых процессов. Повинуясь Муно и преследуя свою четко-выстроенную цель интеллектуального развития в ремесле исчисления неграмотности и беспорядочности, Митя без усердия поступил на курсы Зуми Крашенного, что преподавал в академии Порядка и Чистоты.
Зуми Крашенный: Порядок.
Митя Форж: Сходится.
Зуми Крашенный: Не правильно.
Митя Форж: Расходится.
Зуми Крашенный (с легкой иронией в голосе) : А что внутри?
Митя Форж: Я не смотрю.
Зуми Крашенный: Я смотрю.
Митя Форж: Порядок.
Зуми Крашенный: Чистота.
После успешного окончания курсов затушевавшийся Митя без труда нашел работу у Предсказателя по рукам Муно, что также не сидел без дела, а развивался в собственном мастерстве Гадателя. Несчетными количествами спускались в их руки местные и приезжие клиенты, что грезили, а порой просто мечтали, заполучить драгоценную информацию о содержании их естества. Но в один из погожих дней случилось необъяснимое, Муно и Митя разошлись во мнении, причиной того расхождения стал странный тип в приличном костюме от Вазелина, не яркого окраса, но с золотыми нитями в обрамлении. Предсказатель Муно сразу принял позицию непререкаемого роста по позиции, но осмотревшийся Митя решил что возможно нити указывают на спад по индустрии, так как руководствовался принципом Зуми Крашенного,– “Перед чистотой следует порядок”,– а так как клиент пришел к ним в поиске грез, значит,– “мечты его уперлись в контур”.– без стеснения выразил свою мысль мастеру Митя Форж.
Предсказатель или Гадатель Муно: Каково решение.
Митя Форж: Необходима консультация.
С этой мыслью он и пришел на прием в больницу.
– Расставь для сведения.– неловко бросила Татьяна “брюкам с бирюзой”.
Митя, не поняв с первой попытки Медицинскую сестру, принялся расставлять ноги, не зная анатомию человеческого строения организма, но, благодаря небольшому помещению кабинета, вовремя спохватился,– “Снимать ли мне ремешок из сердцевины гайки?”,– на что Татьяна многозначительно удивилась, понимая что ее униформа будет приукрашена новым элементом гардероба. “Конечно снимать, но расставить лучше пальцы.”– точно закончила она. Но Митю было не остановить, скинув модные туфли, оставив только полупрозрачные носки, он словно находясь в экипаже крейсерного корабля по покорению межгалактических пространств, начал руководить пальцами ноги. Понимая всю тщетность усилий по поимке Митиной руки, Медицинская сестра произвела осмотр нового ремешка, и, с улыбкой на лице, отпустила Форжа к Муно, выдав на прощание рецепт по новому покрою костюма от Вазелина полупрозрачным гольфическим Воском.
Рабочий день протекал в обычном режиме и на заметке Медицинской сестры Татьяны оставался главный эпизод, отпустить ждущих в коридоре решения по папе, Киму и ее подругу Заги. Главный Хирург больницы, Доктор Пих, поторапливал выделенный персонал в связи с не требующим отлагательств усечением функций проседания детей в учреждении больничного типа. Заглянув небольшой шевелюрой в дверной проем и позвав Татьяну присоединиться к их небольшому собранию, он уверенной походкой двинулся в сторону Операционной, в которой на взгляд Кимы и Заги происходит что-то странное, и что там делает папа для них являлось настоящей интригой.
– А где ваша мама?– поинтересовалась отзывчивая Медсестра.
– С папой.– захлебывающимся тоном ответила Кима.
– Или не с папой.– заинтриговала Заги.
Войдя в Операционную и увидев зажатое между кроватью тело папы Кимы, Медсестра Татьяна сразу потеряла дар речи.
– Симпатичная девочка.– пронеслось у нее в голове.
Но Доктор Пих был безупречен,– “Сестра зажим”,– уверенным голосом бросил он в Татьяну.
– Я так не смогу.– словно Эскулап не покидал ее, ответила Таня.
– А я смогу.– звенящим голосом просвистел Пих в поиске Анестезиолога.
– А я здесь.– догадавшись, ответил Доктор Мур.
– Танечка сколько кубиков?– вопросительно всмотрелся в помощницу Доктор Чик.
– А я люблю чистый.– голосом Мити ответила Татьяна.
– Тогда несколько.– срезюмировал Доктор Мур, проводя несложную манипуляцию.
Все замерли в ожидании успешного окончания трудоемкого процесса, Доктор Пих осторожно извлек папин молчаливый стан из нежных рук кроватки, и с нежностью передал его на попечение хозяйства Доктора Чика.
– Заманчиво.– тихо заметил он.
– Украдчиво.– вспоминая лицо Кимы, ответила Татьяна.
После этого, она с высоко поднятой головой вышла из Операционной, и со слезами на глазах отдала в руки девочкам несколько обменных вариантов из папиного кармана, чтобы те могли с толком скоротать остаток ожидания походки того, возможно, пригласив в их компанию маму Кимы, что позабыв о судьбе папы неспешно прогуливалась в пожарную часть, перепутав ее с больницей.
Глава 11
Месяц.
Он стелился по крышам домов, окрашивая провинцию в медово-золотистый блеск, вторгающий в изумление всех прогуливающихся по улицам прохожих. Мама Кимы, спешащая к папе, не стала исключением в иступляющем аромате наступающего вечера. Обходя краями лужи, оставленные после недавно прошедшего дождя, она спешила произвести неизгладимое впечатление на стекла и витражи, играющие в такт ее шагу.
Как это произошло не понял никто, как могло габаритное тело папы оказаться во внутренностях порочащей его честь формы кровати?– этим и другими вопросами была одолеваема словно жаждой познать, а при удобном стечении обстоятельств и принять новый облик хорошо знакомого человека, смекалка человека.
Познакомились они, когда ей не было и восемнадцати лет, двадцатиоднолетний юноша без слов, с букетом небольшого пластикового пакета, с содержимыми в нем спелыми плодами недавно созревшей вишни, подошел и приобнял ее.
– Кто Вы.– искренне смутилась она.
Он не дал ей ответ, только быстро ретировался и побежал на противоположную сторону улицы, на которой его ждала точно копирующая стан мамы Кимы девушка. Быстро отринув и от нее, он скрылся из виду.
Бабушка Кимы долго успокаивала дочь,– “он вернется, вишня не испортится, она вообще хорошо хранится.”– чего только не пришлось выслушать еще не окрепшей натуре девушки. Вера в человека, вера в природу очарования и свои силы копились в ней вулканом страстей, наколяющей сопредельную атмосферу градусом опасности неминуемого.
– Когда?.– задала она немой вопрос самой себе.
Как вдруг в их небольшой очаг счастья ворвался небольшого вида сверток, слетевший через приоткрытую форточку, чего только не было там, столько вариантов не приходилось рассматривать даже умудренной опытом бабушке, что не давая дочери опомниться, схватив непонятную бумагу вылетела резвой ланью на балкон.
– Андрей!– на всю округу провозгласила она имя дедушки Кимы.
Но он не мог ей ответить, ведь уже много лет прозябал у рьяных антагонистов своего непосредственного конкурента, Земы Солжа, Касыма Сверхом, что был хозяином Патственного мудника. До того как Палплащи совершили знаменитый визит во “во-друзейную” будущего Верховного баракчанина, Касым Сверхом уже как с десяток лет руководил этим не особо прибыльным хозяйством. “Судьба сложилась так, что человек порой не властен над обстоятельствами, где угодно, но только не в Патственном муднике”,– гласил лозунг, встречавший прибывших с миссией гостей. Касым очень любил эту надпись, потому что именно он, прибывая в состоянии легкого дистресса, провел кистью по голубому полотнищу. Ожидавший со стороны сомудников жестов осуждения или не понимания, был встречен “овацией кистей”, как потом в шутку вспоминали участники событий Патственного черчения.