Простофиля
Шрифт:
– Хлопок по необходимости.– начал свой разговор с постояльцами Юбрей.
– Кто или что?– озадачился неповоротливый Писиа.
– Зачем.– подтвердил уже уходящий мастер по Маскировке.
– Не застоится.– продолжил напирать Юбрей.
Счетовод: Сколько.
После этого мастеру Мисне ничего не оставалось, кроме как принять недавно загрубевшего юнца в свою мастерскую, сделав его на время своим подмастерьем по неотложным делам скул. Сложное мастерство Маски преподносилось ему в упрощенной форме, сочетая в себе элементы мастерства, приобретенные гением по Маскировке во время своего обучения, в совокупности с делами, доставшимися ему от друзей и закрепленные Писиа в лавке Храновщика.
Для подтверждения полученных навыков и присвоения ему нового воззвания, отправился Хлопок Юбрей по невидимой дороге, выстроенной специально для подтверждения квалификации умения Маскировки, утвержденным мастером Мисня и внеочередным соседом по мастерской Писиа.
Сложным усилием давались шаги скульному Юбрею, первый шаг был сделан в пустоту, найдя опору и оттолкнувшись от нее он почувтвовал острый зуд в паху, что означало начало второго шага,– “но как остаться незамеченным”,– вспоминал все уроки мастеров Хлопок, ответ нашелся сам собой,– “никак”. Очередной провал в пелену невидимой дороги, обрушевшейся на его слегка подрусевшую голову, очередной заход на призыв имени,– “но сколько ловушек и тайных провалов ждет его впереди”,– этот вопрос он не решался задать даже самому себе.
– Может упростить.– подумал Мисня, вспоминая оклик Лида, что проявил благосклонность к пришедшим в Клан Маски подмастерьям.
– Интересное зрелище.– не убирая взгляд от происходящего, сказал Писиа.
Уже более легким шагом давались Юбрею перемещения по дороге мастерства к воззванию. Никем не замеченный, он взошел на следующую ступень, лишь обронив тихое шуршание раскатанной земли, катящейся по инерции от Хлопка.
– Он сможет.– не видя ученика подумал Мисня.
– Он смог.– видя распластанное тело подытожил Писиа.
– Я смог.– замученным взглядом смерил свой путь Юбрей, как неведомая сила опрокинула его обратно в видимое существо жизни, оставив тонкий след существования невидимого.
Приведя в норму рассудок и поняв, что пора заканчивать с испытанием воли к прекрасному, слегка приумудренный в опытах Маскировки Юбрей сделал окончательные шаги к повержению Кидала. Ловким движением межреберных впадин, он закинул свои ноги в привычную среду обитания этого ловкого злодея, минуя на своем ходу нормы гравитации в исчислении межпространственного единства, и вытянувшись в позе решения уже пройденного этапа замеченности вонзился в него своим незримым естеством, повергая того принять удобное место вне текста необходимости.
С легкой усмешкой в уголках губ вспоминал свои первые шаги Текстировщик Юбрей, направляющийся на вечную борьбу со своими заклятыми врагами Кидалами, что по информации старшего по Тексту, направили в их область ни одну партию упругих Тартел, повергающих в ужас и разрушающих стойкое терпение обитателей их небольшого, но очень уютного пространства.
Наблюдая за ровной походкой Юбрея, писательница Нота уже прокручивала в голове как будет развиваться дальнейший сценарий. Для нее Тартелы служили утешением и отдушиной, которую не мог принести никто из обитателей невразумительного меньшинства, так гордо и независимо укореняющих ее сомнения. С давних пор переезда в эту провинцию, та сделала для себя вывод,– “лучше Тартел не придумают”,– возможно благодаря этому, она имела постоянную скидку от упругих жриц бактерий. Любимчиками всей их небольшой провинции были Тартела Зайка, Тартела Сойка и Тартела Зойка, что являлась связующим звеном между потенциальным заказчиком и исполнительницами главной партии. Неизвестно откуда было их происхождение, наверное даже их Кидала не мог дать на этот вопрос вразумительного ответа, но происхождение было знатное, что даже рьяные борцы с Кидалами мимолетом бросали взгляд, выраженный в слуховом исполнении, и не только взгляд. К каким только этюдам обитателей были не приучены упругие, с низовьев вверх, что Тартела Зайка теряла свою хватку, отдавая всю себя своей профессии, перемежевываясь усматривала падение зрения Тартела Сойка, что не могла оставаться равнодушной к межеваниям зазевавшегося клиента, и тотчас приступала к бактериологической атаке, слепым зрением безучастно воспринимала все это их спутница и неотъемлемая составляющая всех пожираний Тартела Зойка.
С любовью и недоверием относились подруги Ноты к ее увлечениям, но все их доводы разбивались о глухую стену непонимания процесса восприятия их в качестве меры информации, которая может быть использована для получения земных и внеземных приключений. “Оставить после себя след присутствия”.– глядя на Самри и его небольшую компанию думала писательница. И как осуществить задуманное пришло в голову мгновенно, подвернувшаяся под руку, давно приписанная к ней Тартела Пойка, сорвалась с места, обуреваемая тягой жажды к похоти, внедренной в ее маленькую головку уже не маленькой писательницой, чтобы приручить покорителя Тартел и по совместительству Текстировщика Юбрея.
Юбрей: Вы?
Пойка: А как же?
Юбрей: Я вас давно ждал.
Пойка: Ждал.
Небольшая слезинка скатилась по ее упругому телу, обнажая все очаги возгарания от незаженного пламени взгляда Текстировщика. Тому лишь оставалось расставить руки для пожиманий и вовремя их разомкнуть, поток девичей нежности провалился в бездну сомнения, так ловко поставленного опытным охотником за Кидалом.
Видя скат потребностей, что не могли уместиться в крепких ладонях Юбрея и найти себе работу на день, писательница Нота решила самолично заняться им, минуя все прописанные законы Маскировки, которым она, будучи молодой девушкой, научилась в мастерской Юза обыкновенного.
Располагалась та мастерская на противоположном берегу Нижнего Шиоши, в провинции без названия, только с сокращенным именем Пе. Сложно было уложить запакованные вещи для долгосрочного и выматывающего постижения истин от мастера Юза, о котором ей так много рассказывала лучшая подруга Покойке. Привлекательная девушка с замашками садовых навыков, давно и безусловно вошла в ее жизнь, минуя на своем пути все прекрады к возжеланию желаемого результата предпринимаемых ей усилий по выращиванию себеподобной по части содомии. Часто и долго беседовали Нота и Покойке о совместном будущем, возможно общем огороде “страсти и желания”, как шутливо и незатейливо называли они потенциальный бизнес, но пришло время настойчивой Ноте перерасти давнюю спутницу, спутав себе дальнейшую тропу с перетечением дороги уже пройденной Покойке. “Только пока”,– сказала она на прощание и уплыла в так неплохо расслышанную провинцию Пе к мастеру Юзу.
Огромными садами разнообразных фруктов и фонтанами с зеленовато-желтой струей встретил ее сокращенный Пе, унося своими брызгами по полю для игры в настольный подъем-провал, что не скромнясь незнакомой девушки устроили ей посланники Юза обыкновенного по проверке качества отверстий. Пролетя несколько шагов вдоль красивой кирпичной кладки, устроенного неподалеку пристанища забракованных, она оказалась на пороге огромной винтовой лестницы, ведущей к заветной мечте – покорить любого на своем пути, оставив тому незапечатанную скважину к чистилищу.
Секретарь: Вы куда?
Нота: Вверх.
Секретарь: Туда нельзя.
Нота: Туда.
Секретарь: Прошла.
Осторожно заступая за каждый краешек ступеней, словно идя по саду гранатов, что в изобилии свисали за приоткрытым окном, она докатилась до двери с табличкой на алфейском в написании Пе – мастерская мастера по Маскировке Юза обыкновенного. Предвосхищая первые слова что скажет она всевластителю порогов, осторожно кашлянув, та приоткрыла дверь, и с грохотом и неимоверным ритмом покатилась обратно, считая своим упругим телом все ребрышки, к которым так недавно привыкла.