Пространство и время
Шрифт:
– Этот… терапевт-гомеопат.
Капитан замолчал, прикрыл лицо рукой и сидел так довольно долго. Доктор-недоучка смущённо сопел, ёрзал на диване и был сейчас очень похож на обиженного щенка чау-чау, у которого отобрали его любимую косточку.
– Врач, который не умеет лечить… – промолвил наконец Джи Лин. – Повар, который не умеет готовить… Ну, с поваром отдельный разговор будет. – Он тяжело поднялся из-за стола, словно в корабль снова вернулась земная сила тяжести, и Макс тоже тут же вскочил. – Не знаю, что тебе сказать, какие слова найти. Выбирай. Или ты всё-таки будешь врачом, настоящим врачом – или
Глава десятая. Дань Оберона
Вахты для кандидатов в пилоты временно прекратились, и впервые за последнее время стажёры собрались все вместе за ужином в кают-компании.
– В общем, так, – капитан Джи Лин поднялся из-за стола. – С завтрашнего дня пилоты начинают осваивать осмотр и обслуживание силовой установки. Насчет остальных… Доктор, синдром космической адаптации изучил?
– Ага…
– Лично мне зачёт сдашь! Потом будем дальше двигаться. У тебя, повар, как дела?
– Бутерброды освоил. С маслом.
– Уже прогресс! Ладно. Все свободны. Подготовка ко сну и отбой. Всё.
Капитан покинул кают-компанию. Следом вышел менеджер, зевая и прикрывая рот ладонью.
– Пилоты, по системе жизнеобеспечения есть вопросы? – окликнул Санчес практиканток, поднимающихся из кресел.
– У меня расход кислорода для дыхания был завышен, – отозвалась Милли. – На последней вахте.
– На крайней вахте!
– Ну да, на крайней. Как будто нас не десять человек, а одиннадцать.
– Ну так это ерунда. Дань Оберона.
– Чего?
– Датчик расхода не откалиброван, – нетерпеливо сказала Лита. – Не сообразить, что ли?
– А что такое дань Оберона? – заинтересовался Тим Том.
– А вы не знаете?
– Не-е…
– Впервые слышим.
– Расскажи, Эдди!
Пилот не спеша уселся за стол, и все шестеро практикантов тоже вернулись в свои кресла.
– Это такая старая история, – начал Эдди. – Даже, скорее, легенда. Когда-то давным-давно, в старое доброе… – он выделил голосом слово «доброе», предупреждая подначки со стороны молодого поколения, – …время, на корабле под названием «Оберон» случилась во время рейса серьёзная авария. Что уж там произошло – метеорит, космический мусор, разгон реактора – не суть. Экипаж этого «Оберона» состоял из трёх пилотов – как и у нас раньше. Так вот. До прохождения перигея…
– Прохождения чего? – переспросил Тим Том. Практикантки-космолётчицы зафыркали на него.
– Ближайшей к Земле точки траектории, неуч! – сердито бросила Милли.
– До прохождения перицентра околоземной траектории, – продолжил Санчес после паузы, – им оставалось ещё несколько месяцев, и сами понимаете – помочь им до этого момента никто не мог. Стали они подсчитывать оставшиеся ресурсы и обнаружили, что кислорода для дыхания на это время не хватит. Ну и что прикажете им делать дальше?
Стажёры стали наперебой предлагать различные варианты:
– Запасы воды использовать! Электролизом!
– Пероксид забрать из аварийных комплектов!
– Хлореллу выращивать! Водоросли. Или ещё что-нибудь…
– Спать побольше!
– Вижу, вижу, что вы не пропадёте в такой ситуации! – рассмеялся второй пилот. – Только все эти способы не годились – ни пероксида у них не было, ни хлореллы, ни воды лишней. В этом-то и состоит смысл всей истории – кислорода могло хватить только одному из трёх. Даже двое не смогли бы дожить до Земли.
– И как же… это… как же им быть? – удивился Макс.
– Выход был только один – бросить жребий. Двое должны были умереть. Без вариантов.
Практиканты стали бурно обсуждать столь непростую ситуацию.
– Вот это да!
– Да как же это так?
– А что, обязательно надо жребий кидать, да?
– Должен был остаться самый опытный.
– Нет, капитан!
– Нет, самый молодой!
– Нет, самый умный, дура!
– Нет, самый нужный для полёта! Сама дура!
– Спокойно, спокойно, – прервал дискуссию Эдди. – Как я сказал, они решили бросить жребий. Двое из них отправили третьего в соседний отсек, чтобы он принёс из игрового комплекта три шашки – две чёрные и одну белую. Они собирались взять шлем от скафандра, положить туда шашки, потрясти, перемешать и потом по очереди доставать – кому какая попадётся. И вот этот третий вышел, закрыл за собой люк и…
Он сделал паузу
– И?
– И вакуумировал отсек с теми двумя!
Практиканты несколько секунд сидели молча с открытыми ртами.
– Вот гад! – произнёс наконец Алекс.
– Великие Странники!
– Ничего себе!
– Да это… да это же…
– Да как же так можно?
Второй пилот с улыбкой наблюдал за возбуждёнными стажёрами, довольный произведённым эффектом.
– А чем всё закончилось? – в конце концов поинтересовалась Милли.
– А чем всё могло закончиться? Корабль достиг Земли, его перехватил близ перигея спасатель, и выживший пилот вернулся домой.
– И его не наказали?
– Нет, он сымитировал, как будто те двое погибли во время аварии. Его даже наградили, как героя.
– А кто он был? Капитан? Второй пилот? Третий?
– Да какая разница? История об этом умалчивает.
– И что же было дальше?
– Этот пилот не смог больше жить. По одной версии он умер в первую же ночь на Земле, по другой – сам наложил на себя руки.
В кают-компании наступило молчание.
– Ну и легенда… – пробасил Макс.
– А причём тут дань Оберона? – удивилась Лита.
– Да, какая связь с какой-то там данью? – подхватила Нэя.
– И с датчиком расхода кислорода… – задумчиво произнесла Милли.
Санчес откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, дождался тишины.
– История на этом не заканчивается. Корабль «Оберон» был восстановлен на ремонтной базе и опять стал ходить в рейсы с новыми экипажами. Но только за ним закрепилась дурная слава. Говорили, что на нём поселился призрак…
– Призрак?
– Да, призрак того пилота, убившего своих товарищей, чтобы выжить. С тех пор по ночам, ну, то есть, после отбоя, его тень изредка появляется где-нибудь в открытом люке или в конце коридора. И постоянно на корабле завышается расход кислорода, как будто в экипаже на одного человека больше, чем на самом деле. Словно «Оберон» после смерти убийцы забрал его к себе на борт и заставил вечно скитаться в Пространстве. С тех пор, если где-нибудь начинает барахлить датчик расхода кислорода, то так и говорят: дань «Оберона».