Пространство и время
Шрифт:
– Ты говорил, что у тебя ещё бабушка была.
– Бабушка умерла, давно ещё. Я её и не помню почти. Она селенологом была, по всей Луне ездила в командировки, ну и это… неисправность скафандра.
– А мама?
– А мамаша заявлялась иногда… пьяная… когда одна, когда с дружками какими-то. Еду забирала, вещи. Ей же социальной нормы не хватало…
– Ничего себе! Да как же твой дедушка ей позволял?
– Дедушка её жалел. Она ведь у них здесь, в Пространстве родилась, на Луне, а сами они с Земли. Они её поздно родили, радовались очень.… Дедушка
Все опять замолчали, осмысливая услышанное.
– Ну, а потом что случилось? – нарушил молчание капитан. – Дедушка твой умер?
– Ну да… – у нелегального жителя Луны вдруг потекли слёзы, он вытер их ладонью и продолжил. – Он ведь уже в возрасте был… В последнее время болел, не вставал, а я по его карточке продукты брал – он мне сказал код. А потом… потом…
Он разрыдался, и все принялись его утешать.
– Я пришёл с работы, – рассказчик справился с волнением, – а его уже увезли… на утилизацию. А мамаша хотела у меня карточку отобрать, деньги…
– Деньги? Что же это за деньги такие, которые можно отобрать?
– Ну, пилюли эти… пищевые. Они у нас вместо денег.
– Где это – у вас?
– На тридцать четвёртом уровне. Вы что, думаете, я один такой? И Штырь тоже, и Джон Тумблер, и Тусилка… Мы все работали у Байбена – он-то нормальный, зарегистрированный. Он нам всякое барахло электронное приносил, мы чинили, а он за это пилюлями расплачивался.
– Да-а… Прикольно…
– Ничего себе!
– И ты решил улететь на Каллисто?
– Ну да. А что мне было делать? Мамаша и её дружки всё равно бы меня нашли. А там, на Каллисто, говорят, свобода, регистрации не нужно…
– Кто же это тебе сказал? У нас сейчас не дикие времена, а Эпоха Глобального Сплочения! Везде правила для жизни одинаковые. По утверждённым на Земле стандартам.
– Байбен сказал. Надо, говорит, добраться до Каллисто, а оттуда на Массаракш…
– Куда? – и все сидящие за столом переглянулись, услышав незнакомое слово.
– Да знаешь ли ты… – нахмурил брови капитан, но, видимо, спохватился. – Ладно. Пора заниматься делами. В общем так, дорогой Зай… цин… ген… сон. Будем считать тебя седьмым практикантом.
– Это не предусмотрено никакими инструкциями! – тут же яростно возразил менеджер. – Надо сообщить об этой ситуации на Землю, дождаться ответственного решения…
– Сообщим, сообщим, конечно. Твоим наставником на корабле, как я сказал, будет Миэль Стар. Куда она – туда же и ты, кроме туалета и душа, естественно. И спальной ячейки… Великие Странники! Куда же мы тебя поселим?
– В шлюз! – попытался сострить Алекс.
– Тогда уж в первый отсек, – поправила его Лита. – Там хоть туалет есть, напротив шлюза.
– Пусть живёт в трюме, – предложила Нэя. – Ой, нет, а вдруг будет вспышка на Солнце…
– А в кают-компании ему угол отгородить нельзя? – заозирался Тим Том.
– Не говори чепухи! – одёрнула его Милли.
И все замолчали, не зная, что ещё предложить.
– Это… Томограф… – пробасил Макс.
– Точно! Лоток томографа! – радостно поддержала медика Салли. – Он же широкий, длинный, может, как операционный стол, использоваться. И даже, как гидромат при перегрузках…
– Ну, значит, так и решим, – подытожил капитан. – Будешь спать в томографе. Если он вдруг понадобится – постель твою уберём. Всё.
Все нехотя стали подниматься с кресел и расходиться из кают-компании. Отношение к пришельцу после его столь душераздирающих откровений заметно изменилось.
– Я это… томограф сейчас приготовлю, – и Макс похлопал нелегального пассажира по плечу татуированной лапищей, от чего тот испуганно отшатнулся.
– Не переживай, миленький, не расстраивайся, – приобняла нового практиканта Салли. – Хорошо? Ребята у нас добрые, дружные, тебе с ними понравится…
– Ух! Попадись мне твоя мамаша! – и Лита сделала руками характерный жест откручивания чьей-то головы. Нэя к ней присоединилась, старательно покивав.
– И откуда только такие, с позволения сказать, родители берутся? – заметила она.
– У меня один чемодан освободился, так что тебе отдам. Под вещи, – великодушно сообщил новенькому Тим Том. А Алекс молча положил перед ним ещё один термопакет с овсянкой. Тот смущённо потупился, но удержаться не смог и принялся наворачивать со скрытой жадностью.
– Слушай, – обратилась Милли к новичку, – А как тебя звали там, на Луне, эти… коллеги твои… Штыри всякие?
– Как, как… – отозвался тот, шамкая набитым ртом. – Так же, как и она, – и он кивнул на спину удаляющейся Нэи. – Зая…
Глава тринадцатая. Книги и подвиги
Активные обои в кают-компании во время обеда изображали достаточно пассивный рисунок – многочисленные полки со старинными бумажными книгами, громоздившиеся рядами от пола до потолка. Виртуальные тома отличались большим разнообразием – тут были и совсем древние фолианты в кожаных переплётах с металлическими застёжками, и стройные одноцветные ряды собраний сочинений каких-то классиков, и дешёвые издания конца бумажной эпохи в тонких ярких обложках. Картинка, впрочем, была не совсем статична – иногда по угрюмым книжным рядам пробегал широкий луч света, словно облако в несуществующем окне на короткое время пропускало сквозь себя лучи солнца.
– Как же всё-таки люди примитивно жили раньше, – заметила Милли. – Только представлю себе, что всё это настоящее… Такой большой объём материала, такой громадный вес, а информации – мизер! Сколько, к примеру, в одной такой штуке гигов хранится?
– Ну… примерно около мегабайта, – просветил несведущую практикантку Санчес.
– И всего-то? – изумилась Лита. – Значит, на всех этих полках – где-то один гигабайт? Каменный век!
– У моего дедушки тоже была одна такая книга, – поведал селенит Зая, стремительно поглощая свою порцию и кося левым глазом на обои. – Он её очень берёг. Они с бабушкой её ещё с Земли привезли, на память.