Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства
Шрифт:
Сказать дальше он не успел, потому что затюлюкал карманный телефон у Костоправа.
— Да, — отозвался тот. — В чем дело? Куда приехал? В «Колосочек»? В гору поехал? На фига ему туда? Свяжись с участковым, если он еще не под газом, понял? Я сейчас доложу.
Костоправ странно посмотрел на Леху, закрыл телефон и обратился к Королю:
— «Ниссан» от «Гладиатора» в деревню прикатил. Туда, где этот чувак, — он указал на Коровина, — обитает.
— Вот видишь, — сказал Леха чуть ли не назидательно. — Сейчас он банкиршу приберет. Вообще-то, это они меня резать приехали. Так что если им помочь хочешь — то можешь меня сам замочить или живым Барону отдать.
— Помолчи чуток! — посоветовал Лир. — Я сам разберусь без сопливых. Костик, удалите лишних из зала. Пусть пока посидит в балке, поразмышляет над жизнью.
Костоправ и два мальчика, сидевших рядом с Лехой, вывели Коровина из бытовки. Сердце у Лехи немного поехало, когда Костя стал возиться где-то за спиной — подумал, что пистолет достает. Но зря волновался. Епифанов ключи от балка в карманах разыскивал. Отперли, впихнули туда Коровина и заперли. Теперь надо было сидеть и ждать. Либо в стремя ногой, либо в пень головой.
СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ
Леха сидел час, другой, третий… Он эти часы не считал, потому часов у него не имелось, но чуял, что сидит долго. С одной стороны, это было хорошо. Сидеть в темноте и волноваться все-таки лучше, чем лежать трупом и ни о чем не беспокоиться. То, что Леху до сих пор не пристукнули, вселяло надежду, что и потом не пристукнут. Небольшую, но вселяло. Но, конечно, с другой стороны, задержка могла означать, что Барон с Королем торгуются, и торгуются из-за Лехи. Если Короля цена устроит, то Лехе напоследок будет совсем весело… Его на три части порвут, это минимум.
Наконец, щелкнул замок и появился Костоправ с ассистентами,
— Собирайся, корешок, — сказал он, — переезжаем. Смена декораций.
У Лехи появилась небольшая дрожь в ногах. Но ребята уже взяли за локти, а потому упираться никакой перспективы не сулило.
Сунули все в ту же «Ниву», поехали все в той же компании.
Костя был мрачен и разговаривать не собирался. Леха о чем-либо спрашивать побаивался.
Правда, если бы его, например, захотели прикончить, то не стали бы увозить с территории этого самого СУ или СМУ. Тихонько придавить в том же самом балке было намного удобнее. Да и труп тут спрятать не проблема. Если повезли, то тут что-то другое. Возможно, что Король с Бароном сторговался. А может, и еще что-то иное, непредвиденное… Впрочем, ничего страшнее для себя, чем выдача Барону, Леха, как ни ворочал мозгами, придумать не мог.
«Нива» выбралась из окраины райцентра на шоссе. Это тоже наводило на грустное предположение, что сговор с Бароном состоялся.
— Докуда? — спросил шофер.
— Двадцать второй километр, — ответил Костоправ.
Вот это Леху озадачило. Он точно знал, что на 22 километре — развилка и пост ГАИ. Неужели прямо на виду у милиции передадут Барону? Что-то не больно верится. Как бы ни обнаглели ребята, но гаишники — это не те свидетели, на которых можно с прибором положить. И купить их за совсем дешево — не выйдет.
Думать и гадать пришлось недолго. За десять минут доехали. Леха через лобовое стекло еще издали увидел, что около поста ГАИ стоят какие-то машины с мигалками. Когда подкатили к посту, то оказалось, что это гаишный «уазик» и черная «Волга». Около машин стояли мужики в штатском и в форме. Причем на одном из милиционеров блеснули полковничьи погоны… Ни фига себе!
— Вылезай, — сказал Костя, — видишь, как тебя встречают?
Леха вышел. Вот уж чего не ожидал, так не ожидал! — Конечно, милиция это лучше, чем Барон,
Леха вышел из машины, по-прежнему поддерживаемый мальчиками. Костоправ подошел к тем, что стояли у «Волги» и «уазика». Следом за ним подвели Леху.
— Вот, получите и распишитесь, — сказал он без улыбки.
— Лицом к свету! — потребовал один из тех, кто был в штатском, и Леху поставили так, что его лицо оказалось под светом фонаря.
— Этот, — кивнул штатский, которого Леха ни разу в жизни не видел.
На первых полосах газет фотографий товарища Коровина тоже никто не печатал. Откуда ж его могли в лицо узнать?
— Липовых не держим, — обиделся Костя, — мы свободны, гражданин начальник?
— Как птицы. Но в рамках УК. Можете отправляться. Спасибо!
Мальчики и Костоправ отошли от Лехи, и штатский открыл перед ним заднюю дверцу «Волги»:
— Садитесь, гражданин Коровин!
Леха сел, и тут же с двух сторон на заднее сиденье погрузились солидные мужчины. Они были такого же размера, как Костины мальчики, но заметно матерее. Леха из-за их плеч даже боковых стекол не видел. Штатский, проверявший Лехину морду, уселся рядом с водителем.
— Дистанция — полета. Скорость — семьдесят. Вперед! — скомандовал он по-военному в рацию.
Откуда-то сбоку, из темноты, вывернулся ранее не замеченный гаишный «Жигуль» и оказался впереди «Волги». Он оторвался от нее на пятьдесят метров и пошел впереди. Сзади, следом за «Волгой», заторопился «уазик».
От развилки поехали не прямо, в областной центр, а куда-то влево. Леха в том направлении никогда не катался, но знал, что где-то там находится закрытый для народных масс поселок Кирсановка, где проживает областное начальство.
Это Коровина очень озадачило. По идее его должны были в тюрьму отвезти или в милицию. А в том направлении, куда ехали, ничего такого вовсе не было.
Задавать вопросы Леха и здесь не решился. Правда, эти крупные дяди, вроде бы, представляли собой закон, но при нужде могли въехать по мозгам очень сильно. Напрашиваться на это дело Коровин считал излишним. У него за последние дни было много возможностей получить по роже, но Леха как-то не страдал оттого, что они не реализовались.
Конечно, другой бы гражданин, который уже поверил в то, что Россия идет по пути укрепления прав и свобод личности (Леха в это не верил сам и подозревал, что таких дураков, которые в это верят, можно найти только в дурдоме), начал бы орать, что надо хотя бы для приличия, объяснить популярно, в чем подозревается гражданин, которого принимают от явных бандитов и забирают под милицейскую стражу. Или, как в американском фильме, сказать: «У вас есть право не отвечать на вопросы, но все, что вы скажете, может быть использовано против вас». Но Леха был человек советский и хорошо знал, что милиция без толку не хватает. Тем более что благодаря его деятельности три человека за последние сутки прекратили земное существование. В конце концов, таких прав, чтоб самостоятельно стрелять и резать бандитов, Конституция 1993 года Лехе не предоставляла. Стало быть, требовалось морально готовиться к суду и возможному заключению. И Леха уже был готов, но не очень понимал, почему он, человек, который профессионально бандитизмом не занимается, должен сидеть, а Костоправ и Король Лир — передавать его правосудию. Хотя догадывался, но из скромности не спрашивал.