Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства
Шрифт:
Едва он убрался за дверь, как Владимир Евгеньевич вытащил из кармана свою УKB-«Nokia», вытянул антенну и нажал кнопку:
— «Амур», пропустить одежников. Как понял?
«Амур» прохрюкал из рации, что понял хорошо.
Через пять минут появились двое, мальчик и девочка, он — в ярко-зеленом пиджаке и черных брюках, она — в ярко-зеленом жакете и длинной черной юбке. На труди у обоих были пришиты гербы фирмы «Ilija Muromets» с изображением круглого щита, скрещенных мечей и еще каких-то прибамбасов.
— Так, товарищи бизнесмены и вумены, — объявил Владимир Евгеньевич. — Вот перед вами гражданин, которого надо одеть по представительскому классу. Что можете предложить?
— Вообще-то, — сказала девица, разглядывая Леху, — тут лучше на заказ шить. Можем предложить услуги нашего ателье…
— Срок исполнения? Самый минимальный? — быстро спросил полковник.
— Три дня, — прикинул мальчик.
— Быстрее можно?
Мальчику и девочке очень хотелось соврать, что можно, но они не рискнули. Они переглянулись, и девочка сказала:
— Мы можем подобрать из готового и подогнать по фигуре.
Владимир Евгеньевич поглядел на циферблат:
— За час управитесь?
Примерно к половине второго Леха был экипирован как подобает. Ему и ботиночки, и рубашечку справили, даже галстук. И костюм, само собой, подогнали.
Когда Леха глянулся в зеркало, то аж прибалдел. То есть сам себя не узнал. Конечно, он понимал, что от всех этих процедур как-то изменится, но не ожидал, что до такой степени.
— Все бы хорошо, — с недовольством заметил Владимир Евгеньевич, — только вот зубы у вас подкачали. Конечно, если б рот все время закрытым держать, то оно ЯШ ею. Но вам говорить надо…
И после некоторых раздумий набрал номер по внутреннему телефону.
— Антонина Сергеевна, срочно поднимитесь в сороковую комнату. Нужна ваша консультация.
Через пять минут прибыла солидная дама в белом халате и шапочке, пахнущая аптекой. Леха посмотрел на нее с ужасом. В последний раз он был у зубного врача лет десять назад, а потом обходился без услуг дантистов. Сам вскрывал себе флюсы сапожной иголкой, вырывал зубы пассатижами и творил иные чудеса. Немало мучился, но к деревенской зубодерше не ходил принципиально.
Антонина Сергеевна была поприличней, но и ей Леха дозволил бы заниматься своими зубами только под угрозой расстрела. Мало того, что Король Лир обещал паяльником или утюгом погреть, так и тут нашлись садисты!
Одно утешало — дама пришла без инструмента и без бормашины. Последнюю Леха боялся всю жизнь самым паническим образом. Антонина Сергеевна, поморщившись, осмотрела Лехину пасть и проворчала:
— Очень запущенные зубы. Просто жуткий кариес. Наглядная агитация для тех, кто не следит за своим ртом не употребляет зубную пасту «Блендамед». Все коренные разрушены, передние потрескались, обломаны. Если товарищ хочет иметь красивые зубы ему надо серьезно заняться этим вопросом. На мой взгляд нужно полностью все удалить и переходить на вставные.
— У него через… — полковник глянул на часы. — Пятнадцать минут очень важная встреча. Что можно сделать?
— Обед предполагается? — поинтересовалась врачиха.
— Нет, только беседа.
— Тогда могу предложить пластиковые накладки. Есть ими нельзя, но с расстояния в полтора-два метра кажутся настоящими зубами.
— Устанавливайте! — приказал Владимир Евгеньевич.
Это оказалось небольно. Просто-напросто Антонина Сергеевна пристроила Лехе в пасть две штуковины, внешне напоминающие пилки с крупными зубьями, но легко гнущиеся по форме десны. Получилось очень похоже на зубы и даже на очень чистые.
Как раз в это время «Nokia» в очередной раз закряхтела и доложила:
— Первый на месте. Вас ждут в приемной обкомовского через три минуты.
— Принято! — Владимир Евгеньевич одернул галстук, застегнулся на все пуговицы, сдул с Лехи пару пылинок и вывел в коридор.
Ровно через три минуты они, мимо вытянувшегося в струнку милиционера, вошли в небольшой «предбанник».
— Можете проходить, — сказал аккуратный молодой человек в очках, должно быть, референт или помощник. Секретарша, пышная дама, в это время отвечала кому-то в телефонную трубку:
— Да, он здесь. Но в течение двух часов просил ни с кем не соединять. У него совещание. Нет, только начинается…
Владимир Евгеньевич пропустил Леху в массивную дубовую дверь, которую за ними закрыл предупредительный помощник, вошедший в кабинет следом за полковником.
Кабинет был небольшой, наверняка похуже, чем тот, которым товарищ Пантюхов располагал в бывшем обкоме, то есть в нынешнем здании областной администрации. Но там Леха никогда не был и не чаял вообще-то побывать. А потому и этот вспомогательный, предназначенный для «работы на отдыхе», тоже произвел на Коровина солидное впечатление. Ясно, что попал в гости к начальству и не к какому-нибудь там районному, у которого под командой территория не больше какого-нибудь Лихтенштейна или Люксембурга, а к областному, который на своей территории может не только десяток Люксембургов пристроить, но и еще для голландцев с бельгийцами место найти:
Столы, как водится, стояли буквой «Т». В кресле, за письменным столом, под портретом Президента, изготовленным еще в те времена, когда Президент был простым членом Политбюро, сидел крупный седой мужчина.
— Здравствуйте! — сказал он, выходя из-за стола и направляясь к Лехе, которого Владимир Евгеньевич аккуратно притормозил на середине кабинета, немного не доходя до стола заседаний.
Леха от чести Пожать начальствующую руку не уклонился, хотя немного побаивался. С ним даже директор его родного завода за руку никогда не здоровался, и даже начальник цеха. И на «вы» Леху, как правило, никто не называл. Рожа как-то не располагала. Опять же, когда само начальство пододвигает тебе стул и говорит: «Присаживайтесь, Алексей Иванович!», то тут поневоле начнешь думать, что надвигаются какие-то серьезные события.
— Присаживайтесь, присаживайтесь! — подбодрил Леху Глава. — В ногах правды нет.
Леха сел на предложенное место, рядышком уселся Владимир Евгеньевич, а Глава разместился напротив, по другую сторону стола для заседаний. К нему присоседился очкастый помощник с синей папочкой для документов.
— Наверное, мы вас немного удивили, Алексей Иванович? — спросил Пантюхов.
— Вообще-то, да, — скромно произнес Коровин.
— Конечно, может быть, и не стоило обставлять все такими мерами секретности, — взгляд Георгия Петровича заставил полковника в штатском чуточку поежиться, — но, я думаю, вы на него не в обиде. Чекисты народ консервативный, у них всегда лучше перебдить, чем недобдить. К тому же, насколько я был информирован о ситуации, вам действительно угрожали серьезные неприятности. Сами знаете, преступность у нас — одна из серьезных проблем.