Простые волшебные вещи
Шрифт:
Джуффин улегся на спину, вытянул ноги, закинул руки за голову, сладко охнул — не то от телесного благополучия, не то от полноты чувств — и продолжил:
— В ту ночь я дежурил в Доме у Дороги. Это было мое второе ночное дежурство… Или все-таки третье?.. Я задремал, сидя в кресле, а потом вдруг проснулся. Подскочил как укушенный, потому что ветер распахнул окно, и оказалось, что в мире существуют такие вещи, как мелкие капли дождя и запах мокрых листьев дерева шотт — не меньшее чудо, чем восход какого-нибудь лилового Солнца на другом краю Вселенной… Я вылез в окно и поперся бродить по городу. Обошел все мосты — ты ведь помнишь, сколько мостов в Кеттари, Макс? — пил какую-то дрянь в ночном трактире, изумляясь интенсивности
Джуффин улыбнулся так мечтательно, словно выговор, полученный от старого шерифа Кеттари Махи Аинти, был самым приятным событием в его жизни… Впрочем, так оно и было — в каком-то смысле.
— А теперь вы… как бы отдали долг, да? — спросил я.
— Как ты все правильно понял! — обрадовался Джуффин. — Именно отдал долг, лучше и не скажешь… Знаешь, описать не могу, как мне нравится думать о том, что сейчас творится с этими беднягами! Может быть, кто-то из них даже рехнулся от внезапной полноты ощущений — самая очаровательная разновидность сумасшествия!
— Наверное, я понимаю, — смущенно сказал я. — Когда я оказался на тропе Доперстов, заблудился в своем Мире и забыл себя, а потом начал вспоминать: постепенно, шаг за шагом… Нет, это было совсем другое, и все-таки…
— Да, — кивнул Джуффин. — Все истории о возвращении к себе — это, в сущности, одна и та же история. Конечно, ты знаешь, о чем я говорю. Кому и знать, как не тебе!
Он повернулся к Гугимагону и положил руку на бледный лоб старика.
— Надеюсь, ты слушал меня очень внимательно. Своему коллеге я мог бы рассказать эту историю и позже, сам понимаешь… Но я хочу, чтобы ты знал, что творилось с ребятами, у которых ты забирал силу. Может быть, это бессмысленно — читать нравоучения тому, кто должен умереть, и все же… Никто толком не может себе представить, что случается с теми, кому удается умереть в Хумгате. Вряд ли это будет настоящая смерть, ты ведь на это и рассчитываешь, правда? Если бы мне предстояло умереть, я бы тоже постарался сделать это именно там…
Гугимагон никак не отреагировал на слова Джуффина. Я так и не понял, слышал ли он вообще хоть что-то. Шеф с сомнением покачал головой и снова повернулся ко мне:
— Ладно, все это просто прекрасно. А теперь будем выбираться отсюда. Честно говоря, я хочу домой.
— Ха, а кто не хочет?! Но как, интересно, я буду отсюда выбираться, если вы не разрешаете мне выкопаться из моей свежей могилки?
— Очень просто. Я открою нашу Дверь прямо на дне твоей «могилки», как ты выражаешься… Ну и терминология у тебя, парень!
— Костюмчик провоцирует, — объяснил я. — Я же все время шляюсь в Мантии Смерти, это здорово портит характер!
— Ну-ну… — Джуффин поднялся на ноги. — Будет лучше, если ты закроешь глаза. Так и Дверь открыть легче, и нервы свои побережешь…
Я послушно зажмурился, но даже сквозь закрытые веки я видел ровно прочерченные линии, сияющие уже знакомым красноватым светом. Наверное, Джуффин опять резал пространство невидимым аналогом тупого ножа.
А потом меня приняла в свои холодные объятия абсолютная пустота Коридора между Мирами, и одна из сияющих точек была Дверью, ведущей в Ехо, прямехонько в мою спальню на улице Старых Монеток.
«Попробуй немного задержаться здесь, Макс».
Это, вне всякого сомнения, был зов Джуффина. Я здорово удивился: до сих пор мне казалось, что в этой абсолютной пустоте нет места ничему, в том числе и Безмолвной речи. Я хотел ответить, но у меня ничего не получалось, совсем как в те далекие дни, когда я пытался освоить азы этого искусства.
«Не пытайся отвечать. Во-первых, ты еще не умеешь говорить в этом месте, а во-вторых, для этого требуется слишком много сил, которых у тебя сейчас нет, — успокоил меня Джуффин. — Попробуй немного задержаться, пока не увидишь меня. У тебя вполне может получиться. Ну, а если не получится, не страшно. Тогда просто позволь нашему Миру взять тебя… Просто мне хочется, чтобы ты увидел, как умирают в Хумгате. Когда еще доведется!»
Я понятия не имел, каким образом могу «задержаться» в этом непостижимом местечке. Дверь, ведущая в спальню на улице Старых Монеток, уже была готова впустить меня. Вернее, забрать меня отсюда: обычно обитаемые Миры не дают неопытному путешественнику подолгу болтаться на пороге, они ведут себя нетерпеливо, как рассерженные мамаши, за шиворот затаскивающие домой своих разгулявшихся чад.
— Можно, я подожду Джуффина? — нерешительно попросил я.
Прежде мне никогда не доводилось говорить вслух в этом загадочном месте, так что я сам испугался собственного голоса и тягучего эха, которое даже не было звуком — скорее, странным телесным ощущением. Но я был твердо уверен, что этот дурацкий монолог может оказаться хорошим способом договориться — не знаю уж с кем! А потому собрал волю в кулак и добавил:
— Мне очень нужно немного задержаться. Я так хочу.
Мое нытье, как ни странно, подействовало. Я был свободен. Дверь, ведущая в мой Мир, все еще маячила передо мной, но ее властное притяжение заметно ослабло.
— Спасибо, — на всякий случай сказал я. Решил, что лучше быть вежливым.
А потом я увидел Джуффина. Он был совсем рядом, хотя когда находишься в Коридоре между Мирами, привычные термины, вроде «рядом» или «далеко», теряют свое значение… Тем не менее мне казалось, что я мог бы прикоснуться к нему, если бы решился протянуть руку. Впрочем… Черт, я отнюдь не был уверен, что у меня все еще есть руки! Я вообще не чувствовал своего тела. Так что мне оставалось только смотреть.
Тело Джуффина казалось мне огромным и сияющим. Чем дольше я смотрел на него, тем больше и ярче становился его силуэт. Поблизости тускло мерцал какой-то невнятный комок. Я понял, что это и был Гугимагон, грозный путешественник между Мирами, Фредди Крюгер местного значения… И еще я подумал, что он, скорее всего, уже мертв: только мертвец мог оставаться таким маленьким и тусклым в этом невероятном месте.
Потом произошло что-то и вовсе непонятное. Мне показалось, что Джуффин зачерпнул своего пленника горстью, огромными ладонями растер разреженное вещество его тела и тщательно отряхнул руки. Я завороженно наблюдал, как миллионы крошечных сияющих пылинок посыпались в пустоту. Они исчезали, но не гасли — не могу объяснить почему, но я был уверен, что эти пылинки продолжали жить какой-то невероятной, неописуемой жизнью.
Джуффин тем временем оказался совсем рядом со мной: так близко, что толкнул меня в грудь, и я со всей дури грохнулся на собственную кровать, в опасной близости от стеллажа с видеоаппаратурой.
— Извини, парень. Кажется, я чуть-чуть не рассчитал! Ты не очень ушибся? — жизнерадостно осведомился мой великолепный шеф.
Он гордо восседал на подоконнике. Хищный профиль на фоне восходящего солнца — хоть монеты с него чекань!
— Все? — глупо улыбаясь, спросил я. — Мы уже дома, и все закончилось?