Просветитель. Трудно быть бароном
Шрифт:
Какое-то время мне пришлось общаться с феодалами, пытаясь выискать среди них действительно полезных людей, которые могут принести хоть какую-то выгоду мне. Вот только Тортуэ казался мне человеком, который был готов пойти со мной на сотрудничество, несмотря на собственный резких характер, который совсем не соответствовал его внешности. Аделарт Тортуэ человеком был весьма невысокого роста с короткими, но мощными руками, которыми наверняка в свободное время гнул подковы без особенных проблем.
Ещё мне удалось определить человека, которого точно нужно опасаться. Со стороны он казался весьма неприметным мужчиной, которого сложно было представить на поле боя, но именно в незаметности было его преимущество. Высокий, но щуплый человек,
Сомневаюсь, что мужчина имел большой успех среди женского пола, но даже так не стоило сбрасывать этого человека со счетов. Мне хватило всего лишь один раз пересечься с ним взглядом, чтобы понять исходящую от него опасность. Этот человек словно когтями вцеплялся в тебя в тот момент, когда смотрел своими чёрными глазами, которые на его светлом лице выделялись двумя чёрными алмазами. Звали его Джон Эадеус и земли его были достаточно обширными, чтобы прокормить десяток тяжёлых латников, с которыми он прибыл на похороны погибшего барона. Поговаривают, что Джон был плодом инцестуальных связей между его матерью и дядей. Именно этим многие пытались объяснить неказистость и даже убогость самого молодого барона.
Наконец прибыл сам граф Эгорт Ламур в сопровождении целой процессии из воинов и слуг, растянувшейся примерно на километр. Прибыть на похороны он старался со всей возможной помпезностью, сопровождая появление барабанщиками и трубачами, которые на ходу старались играть простенькую песенку, отнюдь не имевшую ничего общего с грустной ситуацией похорон. На его месте я постарался хотя бы сделать вид, что мне жалко своего вассала, но графа видимо не сильно интересовало приличие.
– Эгорт не меняется. – вздохнул возникший рядом со мной капеллан, - Сколько бы не старался наставить его епископ на путь истинный, но все его попытки разбиваются о твердолобость графа.
– Я думал, что вы к нему более лояльны, капеллан.
– Политика заставляет нас быть более лояльными к сильным мира сего. Пусть нас и защищает Всеотец, но внимание его рассеянно, так что нам нужно самим надеяться на себя. Граф же далеко не слабый человек и лучше не влезать лишний раз в конфликт с ним.
– Меня немного забавляет, что вы так откровенно общаетесь со мной, Фридрих. Складывается ощущение, что вы теперь считаете меня за друга.
– Друзьями нам называться пока ещё рано, но в вас я вижу прекрасного союзника. Мы оба молоды и амбиции никто не отменял. Поверьте мне, Блез, я не собираюсь всю свою жизнь быть обычным капелланом на задворках цивилизации. Жизнь всё-таки проходит, так что нам необходимо действовать, а в сложной политической ситуации королевства лучше иметь союзников. Разве вы не согласны?
– Согласен.
Граф наконец оказался внутри замка, оставив немалое число своих слуг за стенами замка, ведь внутри и так люди стояли битком, едва не наступая друг другу на ноги. Эгорт внешне казался человеком совсем непритязательным. Встреть я такого человека в толпе обычных людей, то совершенно точно не смог бы запомнить его обычное вытянутое лицо, лишённое хоть каких-то отличительных черт. Простые светлые волосы, которые были зачёсаны назад и теперь удерживались на месте бронзовым обручем с крупным зелёным камнем, отражающим свет неожиданно появившегося из-за туч солнца.
Граф поднялся на специально собранную из досок платформу и хмурым взглядом окинул собравшихся на похороны людей. Судя по его красным глазам, граф либо всю ночь не спал, либо по пути в замок успел залить в себя несколько бутылок замечательного южного вина прямиком с континента. Впрочем, несмотря на собственное состояние, Эгорт решился произнести речь.
– Приветствую вас, мои дорогие подданные. Все мы сегодня собрались по причине смерти всеми нами любимого барона Виктора Фихаета и его сына Годфри. Все мы знали Барона как человека, который всегда готов стоять на своём, рыцаря без страха и упрёка, готового броситься даже в самый страшный бой на своём вороном коне. Он прошёл многие битвы, являлся в армию по первому моему зову и сразил десятки врагов, но даже его бесконечная доблесть не смогла защитить его от подлого стрелка. Виктора и Годфри сразил бандит, который побоялся сразиться с ними лицом к лицу. Всего два выстрела оборвали их жизни. Они могли служить нашему королевству на протяжении многих лет, но подлость разбойников не знает границ. Они знали о том, что всеми нами любимый барон был большим любителем охоты и заманили Виктора байками о белом олене. Виктор был человеком широкой души и сложного разума, но купился на такую байку. Это была не самая героическая смерть, но род Фихаетов навсегда останется в наших сердцах и памяти. Мы должны проститься с ними и проводить в дальнейший путь.
После небольшой речи графа два деревянных гроба водрузили на телеги, после чего большая людская процессия двинулась вдоль замковой стены в сторону небольшого родового кладбища. Особенной красоты и аккуратности на этом кладбище увидеть нам было не суждено. Складывалось ощущение, что сюда приходили только во время новых похорон. Все могилы уже заросли неухоженной травой и среди них выделялась только парочка новых ям с криво сколоченными деревянными крестами. Гробы один за другим сняли с телеги при помощи двух канатов, после чего принялись медленно опускать их в глубокие ямы. При этом один из слуг оступился и едва не уронил гроб Виктора в яму. Сами же гробы по меркам даже этого времени были сделаны словно для простолюдинов. Казалось, что даже доски этого гроба не были обработаны должным образом. Проведи по ним рукой, то сразу можно будет собрать с десяток неприятных заноз.
Как только опустили гробы с телами, то капеллан Фридрих быстро прочитал не самую продолжительную молитву. После этого люди по очереди стали подходить к ямам и принялись бросать в них по горсти земли, не проявляя вообще никаких эмоций. Было прекрасно видно, что все они делают это исключительно из проявления показушного уважения к двум погибшим аристократам, хотя им было откровенно плевать на их смерти. Всех больше сейчас волновал вопрос наследства, капеллан меня уверил в том, что никаких наследников у рода Фихаетов нет и быть не может.
Едва мы покинули территорию кладбища и дамы отправились обратно в сторону замка, то бароны принялись дожидаться графа, который немного запаздывал, неспешно беседуя с капелланом. Казалось, что единственного из баронов, кого не волновал вопрос наследования, был бледнолицый Джон. Он единственный стоял в своих мыслях.
Наконец граф появился и все вперили в него свои взгляды. Ламур остановился перед толпой, сложив руки за спиной, - Я понимаю ваше желание, мои вассалы, узнать о том, кто из вас станет владельцем этого прекрасного замка. Мне пришлось долго рассуждать над этим вопросом, ведь все вы служите мне, а это значит, что каждый из вас действительно достоен награды, но разделить этот замок на всех физически невозможно, так что награду получит лишь один. – Моим решением будет отдать этот замок и все прилежащие территории барону Блезу Госсу. Он единственный кто осмелился дать бой разбойничающим бандам и совсем не поскупился на большие пожертвования церкви. Считаю, что именно он достоен этого замка.
– Так нельзя, господин! – закричал один из баронов, - Он здесь меньше месяца и это будет его вторым замком. Он не может быть достоен такой награды! – дополняя его слова послышался шелест выходящего из ножен меча, - Здесь есть куда более достойные замка!
– Молчать! – рявкнул граф, — Это моё последнее слово. Замок Речной Пик достаётся Блезу Госсу и если кто-то из вас хочет оспорить моё решение, то вскоре его увидят на эшафоте моей крепости! Всем ясно?!
Молчание баронов стало ему подтверждением.