Просыпайся, любимый
Шрифт:
— Запирай, всё что убила! Сейчас же! — слышу выкрик. Голос Рафаэля странны, низкий, какой-то потусторонний.
Поднимаю голову и открываю от удивления рот. Потусторонний… Два демона разных сфер дерутся не на жизнь, а насмерть. Я даже не догадывалась, что Рафаэль так может. И не догадывалась, как может выглядеть бывший магистр. У Рафаэля крылья - горящие, огромные, но прозрачные иллюзорные и вовсе неиллюзорные ярко-красные рога. Он поливает Вердера неиссякаемым красным огнем и бьет синими молниями всё, что от того отваливается
Всюду мертвые демоны хаоса, пронзенные льдом или сгоревшие в огне или силе молнии. Разные, жуткие и живые проявления Пурпурного Древа.
Сам магистр напоминает огромного бегемота состоящего из жирных шипящих фиолетово-розовых змей. Все они шипят, открывают пасти с острыми клыками. Уворачиваются, изворачиваются.
И я вижу, что защищает бегемот. Рафаэль нашел сердце замка, разворотив почти всё, чтобы до него добраться. Да сердца Вердера. Во что хаос превратил его…
— Фаола! — оборачивается ко мне Рафаэль, оскалившись, сцепившись с Вердером. Его клыки стали ещё больше, заострились. Змеи, падающие с бегемота, обползают Рафаэля и вцепляются ему в ноги, но тут же загораются, мрут под молниями.
Рафаэль пытается добраться до сердца. По стене резко идет лед, но путь ему преграждает ещё живая пурпурная стена и тут же спадает. Так повторяется раз за разом, огонь, молнии, лед — хаос защищается.
Запереть, всё запереть. Успеть, пока Рафаэль пытается сделать два дела одновременно - убить Вердера и защитить меня. Опять объединяю себя с мертвецами, чтобы захватить всех, погружаюсь в Колодец Душ целиком.
Он пылает пурпурным светом, блестит и светится.
Обними меня, моя слабая. Моя плоть. Обними. Запирай. Запирай то, что должно достаться смерти. — зовет Геррия.
Синий свет проходит через Колодец, закручивается спиралью, по порядку захватывая каждую выбившуюся из сине-голубого цвета душу. Будто нанизываю бусины на нить. Но это не нить, а бусины - души бедняг, захваченных Пурпурным Древом. Это очень легко. Достаточно захотеть, щелкнуть пальцем и измененные, искаженные души навеки запираются в Колодце. Там же они будут поглощены со временем, там же будут истощены этим же временем. Это очень просто.
Легко, потому что ты моя. Моя. Моя слабая.
А вот вернуться получается тяжело. Я оказываюсь вдруг посреди Мертвых Земель. Меня окутывает покой и тишина. Я вижу Геррию. Наконец-то я вижу огромное, невероятное Синее Древо. Бесконечно прекрасное, с ярко-голубыми шипами вместо листьев. Я чувствую каждую ветвь, каждый уходящий в бесконечность корень. Богиня предстает передо мной во всей своей красе.
— Фаола! — резко вздрагиваю от рычания Рафаэля и прихожу в себя. Что это было, как это получилось?
Вернись… Моя… Моя, моя!
Вскрикиваю в ужасе. Бегемот будто
И… у Рафаэля нет руки - вместо неё из раны на плече вырывается кроваво-красный огонь, один его демонический рог обломан. Тех горящих крыльев, что я видела, уже нет. Он рычит словно животное, монстр-Вердер тянет его за ногу к себе, но Рафаэль ползет к огромному провалу, где бьется большое человеческое темное сердце. Рафаэль бьет его ногой в зубастую морду, но тот из последних сил кусает его за ногу и сдавливает.
Бросаюсь вперед, туда к ним, перепрыгиваю через все разрушения, с камня на камень. Перехватываю копье и в прыжке вонзаю наконечник в огромный пурпурный жирный затылок. И пропускаю через рукоять мертвую магию.
Чудовище булькает, дрожит, но никак не умирает! И никак не отпускает Рафаэля. Тот приподнимается на одной руке, и резко по черным камням к бьющемуся внутри замка сердцу устремляется лед, подгоняемый электрическими разрядами. Острые белые замерзшие шипы пронзают его, врастают прозрачным холодным льдом и дырявят.
По замку проходит такой дикий грохот. Последний удар сердца пропускает по остаткам стен глубокие трещины.
Рафаэль бессильно падает на камень. Бегемот-Вердер под моим копьем последний раз дергается и затихает.
— Лучше бы копье в сердце метнула, — выдыхает Рафаэль. Рана на плече всё ещё горит огнем, глаза едва светятся, он весь в пурпурной крови чудовища. Он произносит из последних сил: — Запирай…
Хочу метнуться к Рафаэлю, помочь ему как-то, но должна сделать свою часть.
Последняя душа. Я не вернусь. Я уже чувствую, что не вернусь, обращаясь к Колодцу Душ. Я почва для корней Геррии.
Душа Вердера Брауна темная, черная. Так похожа на душу Рафаэля, очень похожа. Такая же сильная, непримиримая, тяжелая. Толкаю её в Колодец и держу, хаос не хочет в покой. Хаос хочет жить, дергаться, ворочиться, что-то делать, но точно не быть спокойным. Только не умирать. Только не в покой. Не в смерть.
Но я отправляю хаос в покой.
И себя. Забыв всё, чем была. Меня утаскивает, вырывает из тела.
Я - почва для корней Синего Древа. Я - серая пыль в Мертвых Землях.
Глава 17
РафаэльДаже если на меня сейчас упадет этот трескающийся потолок - черт с ним. Еле выдергиваю ногу из острых зубов и падаю на спину. Пока Фаола стоит как долбаная статуя, сияя синим.
Ран так много, что демоническая сущность начинает лечить слишком медленно. Дрожащей от усталости рукой трогаю голову - фух, если рога исчезли, значит демон под контролем. Даже не ожидал, что сущность ещё способна вылезти. Мои легкие горят, но не от огня, а оттого что я просто по-человечески запыхался.