Против себя
Шрифт:
Сейчас я понимаю, что это был тот самый поворотный момент, когда я своими руками соорудила внутри себя психологический блок на чувства. Этакий барьер, который не предполагал права на любые проявления слабости и эмоций. Тогда я этого конечно увидеть не могла, но все эти годы меня безумно злило любое проявление слабости в других, во мне не было ни капельки сострадания к тем, кто жаловался на болезнь или усталость. Меня упрекали в бессердечности и холодности, а я испытывала неприязнь и презирала тех, кто жаловался. Сама я тоже конечно могла и ныть, и жаловаться, но в целом я хорошо научилась подавлять чувства и заталкивать их глубоко внутрь, не обращая внимания на
Когда кто-то говорил, что он «голоден», я испытывала смутный дискомфорт. Не потому ли, что себе я запретила чувствовать вообще что-либо? Мне подсознательно хотелось оградить себя от этих проявлений «слабости», в том числе тела, поэтому нормальные физические желания теперь воспринимались мной как что-то постыдное. Тебе неудобно? Ну потерпи, что ты как маленькая! Мокро под дождем идти? Не сахарная, не растаешь! Проголодалась? Хватит жрать, сначала дела доделай!
Примерно такие диалоги я вела сама с собой. Совместно с изнуряющей учебой и всеми остальными раздражающими факторами такое индуцированное психологическое давление вылилось в очередной эпизод затяжной депрессии.
Наступила поздняя осень. Темный, холодный ноябрь. Грядет сессия. Учеба наваливается горой. Депрессия свирепствует. Любой намек на разумное чувство жалости к себе жестоко подавляется. Сестра с бойфрендом отлично проводят время перед телевизором с всевозможными вкусностями. Вкусности – поднос с тонкими ломтиками французского багета, мясной нарезкой, разнообразными сырами, виноградом. В руках неизменный бокал вина. Сигарета. Смех. Уют, романтика, влюбленность. Ну просто картина маслом. Отчаянная зависть к их беспечности переполняет меня, и, захлебываясь от злости, я прибегаю к самому доступному на тот момент способу поднять себе настроение – поесть их еду, естественно, в тайне от них самих.
Я иду на кухню, беру багет, кладу на него сыр и отправляю в микроволновку. Пока сыр задорно пузырится и плавится, я кладу в рот буженину. Один кусок, два, три. О, сырный бутерброд готов. Ммм, как вкусно! Я закрываю глаза от удовольствия ощущения горячего и соленого плавленого сыра, растекающегося у меня по языку. Эндорфины рассеиваются сладким туманом в голове. «Еще, еще!!» – безмолвно командует мозг, и я беспрекословно подчиняюсь. Еще бутерброд, два, три. Запить вином. Заесть виноградом. Не чувствовать вины. Теперь можно и продолжить учебу. Я возвращаюсь в зал и сажусь за стол, пытаясь вернуть концентрацию в русло теории государства и права. До мозга постепенно начинают доходить те самые сигналы насыщения, о которых говорится во всех модных журналах и которые непременно надо дождаться после застолья, прежде чем идти за добавкой. Тревога отступает, тело расслабляется, и одновременно с удовольствием по телу начинают растекаться первые капли отравляющего чувства вины. Зачем я столько всего съела? Живот надувается, меня слегка начинает подташнивать, и я гоню прочь все мысли, стремясь как можно быстрее забыть этот эпизод обжорства.
Мои «ночные дожоры» продолжались месяца два, пока однажды сестра не полезла за чем-то в кухонный шкаф и, не обнаружив это, обрушила свой праведный гнев на меня.
– Ты опять все съела! – кричит она, топая ногами. – Ты сожрала весь зефир! Мы же только вчера его купили! Да ты просто… как САРАНЧА! Все сжираешь! Постоянно.
Она сердито умчалась в другую комнату, громко хлопнув напоследок дверью, а я так и осталась стоять на кухне, ошеломленная и обиженная. До этого мне и в голову не приходило, что я делаю что-то не так, злоупотребляя едой. В моих мыслях
В тот момент я была обижена скорее тем фактом, что меня попрекают количеством съеденного и купленного не мной и совершенно не могла провести никакие параллели между происходящим и своим растущим весом. К слову, на это я тоже не особо обращала внимания, пока, опять же в порыве злости, сестра не схватила меня и не поставила рядом с собой перед зеркалом.
– Да ты посмотри на свои ляжки! – ядовито шептала она. – Да они же как слоновьи ноги просто! Куда ты еще жрешь!
«А что с ними не так? – думала я. – Нормальные ноги». Мне и в голову прийти не могло, что обычные человеческие ноги могут быть какой-то не такой формы или размера. Ну ноги как ноги. Чего она от меня хочет?!
После этого инцидента я начала пристально разглядывать свои и чужие ноги. Господи, какое разнообразие форм! Меня настолько поразило многообразие фигур, которое я раньше не замечала, что пришлось признаться себе в том, что я упускала целый мир из виду. Оказывается, даже одинаковые с виду фигуры могли быть разными. Оказывается, можно иметь худощавое тело и толстоватые руки. Оказывается, можно быть пухлым, но подтянутым. Оказывается, можно весить одинаково и иметь совершенно разное качество тела.
Я начала интересоваться типами фигур (у меня – груша, решила я), но так как все мои познания о здоровом образе жизни ограничивались скудными статейками из «Космополитена», ничего не менялось. Я продолжала есть сыр и ругаться с сестрой, которая, наоборот, стремительно теряла вес. Мне было непонятно, как она так быстро и резко теряет вес, но больше всего меня волновала своя жизнь и своя внешность.
Однако было принято решение привести свои ноги в порядок. Я нашла в интернете какое-то видео для домашних занятий. Как сейчас помню, школьная подруга (ее я ласково называла Жучок) советует мне это видео и говорит, что сама по нему занимается. Причины ей не верить не было, так как она всегда была даже худее меня. Я старательно записываю CD с занятиями: для стройных ног, для подтянутой попы. Пишу на диске «Чудесные ноги!» и с энтузиазмом выполняю все упражнения и приседания два-три раза в неделю.
Результата, конечно, не было. При том объеме съедаемого его и не могло быть. Так как фитнесом я никогда не занималась, считая, что мне это не нужно, а любое проявление спорта навевало скуку, фигура моя, хоть и худая, была не рельефной. Мышцы были скрыты тонкой прослойкой жира, этакий skinny fat. И если при весе 48 кг это выглядело нормально, то с набором веса это представляло собой уже довольно печальное зрелище.
– Надо пойти в тренажерочку, – уверенно говорит Утка после того, как я делюсь с ней своими переживаниями. – Точно тебе говорю. Мы будем заниматься, и весь твой жир сойдет!
Я ей верю. Мы записываемся в тренажерный зал в институте и исправно ходим туда два раза в неделю, а то и все три. Помимо этого, мы решаем еще ходить в бассейн, и я окончательно расслабляюсь, ведь у жира теперь нет шансов! В тренажерном зале я слабо себе представляю, что нужно делать, но меня это не смущает. Я занимаюсь, как умею, а именно: кое-как. Еле-еле.
После тренажерного зала очень хочется есть, и я себе ни в чем не отказываю, ведь я заслужила. Прихожу домой и с чувством выполненного долга готовлю бутерброды с плавленым сыром. Один, два, три… Ой, сестра идет, сейчас будет ругаться, что я опять весь сыр съела…