Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества)
Шрифт:
Особо подчеркивалось, что «очень многие поляки, желая с оружием в руках бороться против немцев, спрашивают, когда их призовут в польскую армию, которая пользуется у населения большим авторитетом. Особенное желание пойти в польскую армию изъявляет молодежь, в том числе и девушки». [688] Этот факт считался безусловным доказательством лояльного отношения к советским войскам и их союзнику — Войску Польскому. Но в гораздо большей степени он свидетельствовал о другой мотивации, которая отражена практически во всех документах того времени — как официальных, так и личного происхождения, — о ненависти поляков к гитлеровским оккупантам и желании отомстить за страдания своего народа. Так, в одном из политдонесений было сказано: «Что же касается отношения поляков к Германии, то все слои польского населения ненавидят
688
Там же. С. 350.
689
Там же.
Характерно и такое явление, как интерес польских граждан к жизни в Советском Союзе, о которой оно многие годы получало только одностороннюю и весьма искаженную информацию. Так, в политдонесениях отмечается, что «гражданское население с большим желанием и интересом читает наши газеты и смотрит наши кинофильмы». [690] Вот как описывает подобную ситуацию в городе Ченстохов 19 января 1945 г., на второй день после его освобождения, в своем фронтовом дневнике Дмитрий Дажин: «Сохранилось два кинотеатра, где уже показывают наши фильмы: «Сталинград», «Большая жизнь», «Чапаев», «Веселые ребята» («Весь свит смиетца»). Все они вызывают исключительный интерес у поляков. Польские девушки поют на улицах наши песни. Особенно полюбилась им песня «С берез неслышим, невесом, слетает желтый лист…». На улицах — ватаги молодежи. Встречают радушно: зазывают в гости, угощают вином. Везде флаги польские и наши, советские. Прошла сегодня демонстрация, были митинги и богослужение. Ксендз перед большой толпой благодарил Россию и молился за победу Красной Армии». [691]
690
Там же. С. 329.
691
Филимонова И., Дажин Д. Указ. соч. С. 145–146.
Особенно тепло встречали советские войска в рабочих городах и районах. 30 января 1945 г. тот же участник событий записал свои впечатления о пребывании в только что освобожденном городе Катовице — шахтерской столице Польши: «Шахтеры приветствуют своих освободителей, в их честь вывешивают наше знамя, транспаранты с благодарственными надписями. То и дело встречаю наших солдат, по-братски толкующих с жителями шахтерского города… Они стосковались по труду, по своим шахтам, по миру. И потому так тепло, радушно, дружески трогательно встречают советских воинов, пожимают им руки, обнимают, зазывают в гости. В особом почете у горожан наши танкисты…» [692]
692
Там же. С. 147–148.
Однако не везде были такие радужные картины. Почти во всех свидетельствах и воспоминаниях упоминаются факты нелояльного и даже враждебного отношения некоторых поляков к Красной Армии. Причем очень часто в таких случаях прослеживается влияние «классового фактора» и «большой политики». Не случайно, в уже цитировавшемся докладе политотдела 28-й армии 1-го Белорусского фронта за конец августа 1944 г. большое внимание уделено анализу информации о противоречивости отношения польского населения к советским войскам и СССР в целом. Там, в частности, говорится: «Имеются определенные лица среди польского населения, которые проявляют сдержанное и даже враждебное отношение к Красной Армии. В селе Сухожабры во время сильного дождя хозяева в одном доме грубо заявили нашим бойцам, желавшим укрыться в хате: «Вам в доме делать нечего, можете найти себе сарай и там дожидаться погоды». В другом доме на просьбу дать напиться воды ответили: «Для вас здесь воды нет, можете убираться отсюда». Имеются и другие факты, когда население отказывается давать бойцам на временное пользование косы, ведра, кружки и т. п.
Ксендз села Кременув-Ковецкий неоднократно говорил полякам, чтобы они не помогали и ничего не давали Красной Армии. В беседе с крестьянами он говорил: «Пусть Советы поскорее ослабнут, проливая кровь за Польшу. Тогда, после разгрома Германии, Англия и Америка могут быстрее установить в Польше правительство Миколайчика». И не случайно жители этого села не приветствуют и не отвечают на приветствия наших офицеров. Отдельные поляки пытались купить у наших бойцов оружие, обещая за него водку и продукты.
В селе Пшесмыки отдельные крестьяне не выполняют задание солтыса по ремонту дорог, по мясопоставкам и другие. Там же зажиточный крестьянин Филипский избил солтыса за то, что тот требовал у него мяса для Красной Армии.
До сего времени во всех деревнях и городах плохо выполняются приказы Военного совета о сдаче населением оружия и радиоаппаратуры… Многие поляки скрывают оружие и радиоприемники, что является весьма подозрительным и требует срочных мер со стороны командования и политотдела армии». [693]
693
СССР и Польша: 1941–1945. К истории военного союза. С. 349.
Особенно острыми, запутанными в сознании большинства гражданского населения были политические проблемы, связанные с межгосударственными отношениями СССР и Польши, с вопросами о будущих границах, об общественно-политическом устройстве страны, о том, какая власть установится в ней после войны.
В том же докладе политотдела 28-й армии отмечалось: «Среди населения существуют самые разнообразные толкования вопросов советско-польских отношений и границ между Польшей и Советским Союзом. Большинство населения, преимущественно средние и бедняцкие слои города и деревни, считают границы 1939 года справедливыми. Зажиточные и часть средней группы населения мечтают о восстановлении прежних границ с Советским Союзом. На них заметно влияние лондонского эмигрантского правительства.
Известная часть населения, особенно старые солдаты, служившие в русской армии, и поляки из бедняцких слоев высказывают мысли о присоединении Польши к Советскому Союзу. Только в этом они видят гарантии военной безопасности польского народа. Среди этой части населения характерны выражения «наша армия», «наш самолет» по отношению к Красной Армии. Когда им делают замечания, что это не польская, а русская армия, они отвечают: «Это все равно». В деревне Крыница один поляк, в прошлом солдат русской армии, заявил: «Мы долго жили с русскими, и нас никто не трогал. Мы снова хотим быть вместе, только тогда можно быть сильными». Крестьяне-бедняки в селе Свитер заявили: «Польшу надо присоединить к Советскому Союзу, чтобы потрясти шляхту, иначе все будет по-старому». Этой части населения мы разъясняем, что Красная Армия не вмешивается во внутренние дела Польши, что польский народ сам установит у себя власть и что Польский комитет национального освобождения признает его авторитет». [694]
694
Там же. С. 349–350.
Политику ПКНО поддерживали прежде всего средние и бедняцкие слои населения, рассчитывавшие на то, что «теперь крестьянин не будет жить в нужде». Вместе с тем, в аналитическом документе политотдела армии отмечалось, что среди поляков «немало и сторонников лондонского правительства». «Эти лица, — говорилось в нем, — преимущественно из помещичьих, зажиточных слоев и частично из польской интеллигенции. В связи с отъездом Миколайчика из Москвы учитель из деревни Головчинцы заявил: «Плохо, что Советы не признают Миколайчика, Польша пойдет за ним».
Среди этой части населения орудуют представители лондонского эмигрантского правительства. Выявлены некоторые подпольные националистические формирования. В одном населенном пункте Ягодне-Пенки Седлецкого уезда значительная часть населения недовольна приходом Красной Армии. Здесь активную работу проводит подпольная националистическая организация «Партизанка», куда входят помещики, зажиточные крестьяне и духовенство. Эта организация поддерживается лондонским правительством. Ее члены ведут среди населения агитацию о необходимости восстановления Польши в прежних границах… Организация подбивает местное население на вооруженную борьбу против Красной Армии…