Противостояние. Том I
Шрифт:
Оба от такой перспективы чуть позеленели.
– А что делать? – пожала плечами Абагейл. – Мы не можем есть его, пока он в куртке. Сначала надо снять одежду.
Ральф и Дик вновь переглянулись, сглотнули и принялись опускать свинью на землю. К трем часам дня они все закончили. К четырем вернулись к дому Абагейл, привезя с собой свежее мясо, и в тот вечер на обед были свиные отбивные. Дику и Ральфу кусок в горло не лез, зато Абагейл съела две штуки – ей нравилось, как поджаренная корочка хрустит на вставных зубах. Нет ничего вкуснее свежего мяса, которое ты добыл сам.
В
– Но ведь вам не может быть сто восемь лет, правда? – спросил Ральф, вспомнив что-то сказанное матушкой Абагейл этим утром, когда они отправились на поиски свиней.
– Подожди здесь, – ответила та. – Я должна тебе кое-что показать, мистер Мужчина. – Она прошла в спальню и достала из верхнего ящика комода вставленное в рамку письмо от президента Рейгана. Принесла его на кухню и положила Ральфу на колени. – Прочитай это, сынок! – В ее голосе слышалась гордость.
Ральф прочитал:
– «…по случаю вашего сотого дня рождения… одна из семидесяти двух граждан Соединенных Штатов Америки, достигших столетнего возраста… занимающая пятое место по возрасту среди зарегистрированных членов республиканской партии Соединенных Штатов Америки… приветствия и поздравления от президента Рональда Рейгана, четырнадцатое января тысяча девятьсот восемьдесят второго года». – Посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. – Ну и ну, чтоб меня утопили в го… – Он запнулся, смутился и покраснел. – Извините, мэм.
– Сколько же вы всего повидали за свою жизнь! – восхищенно воскликнула Оливия.
– Ничего такого, что могло бы сравниться с увиденным за последний месяц, – вздохнула матушка Абагейл. – Или с тем, что я ожидаю увидеть.
Дверь открылась, и вошел Ник – разговор как раз оборвался, словно все замолчали, зная, что он вот-вот вернется. По его лицу Абагейл видела, что он принял решение, и догадывалась, какое именно. Он протянул ей записку, которую написал на крыльце, стоя рядом с Томом. Она прочла ее, держа на расстоянии вытянутой руки от глаз.
В Боулдер нам лучше отправиться завтра, написал Ник.
Она перевела взгляд с записки на лицо Ника и медленно кивнула. Передала записку Джун Бринкмейер, та – Оливии.
– Да, пожалуй. – Матушка Абагейл снова вздохнула. – Мне этого хочется не больше, чем тебе, но, думаю, не стоит терять времени. Что определило твое решение?
Ник чуть ли не сердито пожал плечами и указал на нее.
– Да будет так. Я верю Господу.
Ник подумал: И мне бы хотелось.
Наутро двадцать шестого июля, после короткого совещания, Дик и Ральф поехали в Коламбус на пикапе Ральфа.
– Ужасно не хочется менять машину, – признался Ральф, – но раз ты говоришь, что надо, Ник, я все сделаю.
Ник написал: Возвращайтесь как можно скорее.
С губ Ральфа сорвался короткий смешок, он оглядел двор. Джун и Оливия стирали одежду в большом чане с гофрированной доской, закрепленной у одного края. Том бегал по кукурузному полю, пугая ворон, – похоже, он мог заниматься этим с утра до вечера. Джина играла с его игрушечными машинками «Корги» и гаражом. Старуха, похрапывая, спала в кресле-качалке.
– Ты чересчур торопишься сунуть голову в пасть льва, Никки.
Ник написал: Разве есть другое место, куда мы можем поехать?
– Это правда. От бесцельного бродяжничества проку нет. Чувствуешь себя никчемным. Человек становится человеком, лишь когда обретает цель, ты это замечал?
Ник кивнул.
– Ладно. – Ральф хлопнул Дика по плечу. – Дик, готов прокатиться?
Том Каллен выбежал из кукурузы, кукурузные рыльца прилипли к его рубашке, штанам и длинным светлым волосам.
– Том тоже! Том Каллен тоже хочет прокатиться. Родные мои, да!
– Тогда подойди сюда, – позвал его Ральф. – Посмотри, ты с головы до ног в кукурузных рыльцах. И до сих пор не поймал ни одной вороны! Дай-ка я тебя отряхну.
Улыбаясь в пустоту, Том позволил Ральфу стряхнуть рыльца с рубашки и штанов. Для Тома, отметил Ник, последние недели наверняка стали самыми счастливыми в жизни. Он провел их с людьми, которые приняли его за своего и хотели, чтобы он оставался с ними. И почему нет? Он, конечно, был слабоумным, но стал редкостью в этом новом мире, живым человеческим существом.
– До встречи, Никки. – Ральф уселся за руль «шеви».
– До встречи, Никки, – скопировал его Том Кален, по-прежнему улыбаясь.
Ник наблюдал, как пикап скрылся из виду, потом прошел в сарай, нашел старый фанерный ящик и банку краски. Оторвал одну из боковых стенок ящика и прибил к штакетине. Вынес щит-указатель и краску во двор и начал что-то аккуратно на нем писать. Джина с интересом заглядывала ему через плечо.
– И что тут написано?
– Тут написано: «Мы уехали в Боулдер, штат Колорадо. Будем держаться местных дорог, чтобы избежать заторов. Гражданский диапазон, четырнадцатый канал [131] », – ответила ей Оливия.
131
Имеется в виду доступная простым гражданам радиосвязь на незначительном расстоянии в диапазоне 27 МГц.
– И что это означает? – спросила Джун, подходя к ним. Она взяла Джину на руки, и обе наблюдали, как Ник тщательно устанавливает щит надписью к проселку, который играл роль подъездной дорожки к дому матушки Абагейл. Штакетину он вогнал в землю на три фута, и свалить этот щит-указатель мог только очень сильный ветер. Разумеется, в этой части Америки дули сильные ветра; Ник вспомнил, как торнадо чуть не унес его и Тома. Вспомнил и страх, которого они натерпелись в подвале.
На листке блокнота он написал несколько слов и протянул Джун: Среди прочего Дик и Ральф должны найти в Коламбусе си-би-радио. И кому-то придется постоянно прослушивать канал 14.