Противостояние

Тарасенко Вадим

– Да, процедила девушка.

– Вот так-то лучше. Так, а теперь с тобой, парень, - в голосе говорившегося сразу добавилось металла.
–  Как тебя зовут?

– Алекс. Алекс Дронов. Друзья часто называют меня Дрон.

Хорошо, Алекс по прозвищу Дрон, я с тобой согласен. Сейчас я тебе дам координаты точки выхода из гипера…

Через десять минут бот Алекса уже стоял в транспортном отсеке звездолета пиратов.

– Все, Ирма, ты свободна. Можешь идти к своему папе. Спасибо за приятно проведенное совместно время.

– Я еще с тобой рассчитаюсь, - девушка полоснула парня своими зелеными глазами – лазерами.

– Ты мне ничего уже не должна.

На приборной панели загорелась

и погасла красная лампочка – открылся и закрылся входной люк. Свою часть соглашения с пиратом он выполнил – отпустил девушку.

Рука Алекса легла на кнопку экстренного включения маршевого двигателя. Стоит ее нажать и мощный сноп пламени вырвется из кормы бота, плавя и сметая все на своем пути. А бот, оттолкнувшись от этого снопа, ударит в стенку звездолета, сомнет и исковеркает ее. Еще пару секунд такой вакханалии и звездолет либо просто развалится на части, либо вначале взорвется бот, а потом своим взрывом уничтожит корабль, приютивший его.

Еще несколько минут тягостного ожидания и Дрон почувствовал легкую вибрацию и чья-то невидимая сил мягко прижала его к спинке кресла.

«Начал разгоняться перед прыжком. Неужели получилось?!! Стоп, стоп, Дрон. Вот когда ты сядешь на базе на Артрее, тогда и скажешь, что получилось. И все равно, я докажу тебе, дед, что я могу побеждать не только в покер. А ты, наверное, еще даже и не знаешь, в какую передрягу попал твой внук в первом же своем полете», - сильный толчок в грудь до кругов перед глазами и Алекс Дронов очередной раз провалился туда, где нет ни звезд, ни планет, вообще ничего нет, что напоминало бы человеку его привычный мир. Да и сам человек превращается в некий волновой информационный пакет, пронзающий пространство, не в силах уже что-либо изменить. Его дальнейшая судьба зависит лишь от параметров входа в гиперпространство. Или на входе произойдет какой-либо сбой, то звездолет с находящимися на его борту людьми либо вынырнет совсем не там, где ожидалось, либо вовсе навсегда останется в гипере. И волновые пакеты людей будут все лететь и лететь, постепенно, как и всякие волны, рассеиваясь в окружающем пространстве, теряя закодированную в них информацию. Так в гиперпространстве погибает человек. Не самая плохая смерть в этом мире. Словно засыпаешь. Никаких мучений, никакой боли. И у твоих родных всегда подспудно теплится надежда, что когда-нибудь, хоть через тысячу лет, ты вновь окажешься в этом мире и скажешь: «Ну, здравствуй, мама. Я вернулся». Или: «Ну, здравствуй, дед. Не ожидал такой прыти от своего внука?!»

Глава 7

— Получен сигнал SOS со звездолета С3215–61, - лицо офицера Центра дальней космической связи на мониторе было спокойным, бесстрастным.

– Продолжать наблюдение, - коротко приказал моложавый мужчина в военной форме со знаками отличия бригадного генерала на погонах.

– Есть продолжать наблюдение, - лицо офицера на экране сменилась заставка – огромное пшеничное поле с одиноко стоящим дубом.

В кабинете начальника Центра Дальней Космической Связи или коротко ЦУДКС повисла тишина.

– Александр, - наконец прервал ее хозяин кабинета, ты уверен, что поступаешь правильно? Еще есть время все исправить. Моя команда и через пять минут около звездолета с твоим внуком будут три крейсера. И пиратам очень повезет, если они сумеют унести оттуда свои задницы.

Его собеседник, смотря прямо перед собой, хмуро ответил:

– Спасибо за напоминание, что на этом звездолете находится мой внук. Это первое. Второе. Пора уже уяснить, что Александр Дронов своих решений не меняет. Поэтому действуйте согласно утвержденному плану.

И вновь в кабинете повисла тишина, которую с полным правом уже можно назвать нервной или гнетущей. И лишь старинные часы, висящие на стене, тихо отщелкивали время. И в такт этим щелчкам по циферблату рывками двигалась секундная стрелка.

«Тогда, на «Орле» вот также двигалась стрелка часов, - Александр Дронов попытался было отогнать от себя воспоминания, но они уже успели накрыть его мозг…

Оплавившийся кусок защитного купола базы отлетел на несколько метров от его пинка. Не помогло. Ярость все также неистовствовала, яростными толчками шумела в голове, застилая перед глазами свет. И тогда он разрядился русским, цветастым, трехэтажным. Базы больше не существовало. Мощное излучение ядерного взрыва, и в этом не было никаких сомнений, опалило защитный купол, оплавило, а мгновение спустя, словно контрольный выстрел, ударная волна смяла его, вогнула внутрь и разорвала на несколько частей, словно это была какая-то фольга фантика, а не десятисантиметровая броневая сталь. Спасательные работы можно было не проводить. Только аварийные.

– Суки! – неизвестно кому адресованный вопль одинокой радиоволной разнесся над черной пустыней. И лишь захлебывающийся стрекот счетчика Гейгера был ему ответом…

– Прошло двадцать минут, - голос начальника Центра дальней космической связи бригадного генерала Андреа Понтедра, - вернул Дронова к реальности. За это время с девяноста пятью процентами вероятности пираты проникали на атакуемый звездолет.

– Знаю, - процедил Первый заместитель спикера Объединенного Сената Федерации планет. – И через шесть минут после этого экипаж звездолета обычно уже прекращал всякое сопротивление, так как был полностью уничтожен.

Бригадный генерал на эту реплику своего высокопоставленного собеседника лишь пожал плечами. Мол, человек полностью информирован, а потому осознает, что делает.

А минутная стрелка все также неторопливо бежала по кругу, словно закручивала тугую пружину времени. Александр Дронов хорошо знал, как может потом стремительно распрямляться эта пружина, заставляя время нестись вскачь…

Он тогда, на Сказке, подошел к громоздившейся горе оплавленного металла. Там, под ней был его сын Майкл. Мертвый сын. Вместе со своей женой, матерью Алекса. Тысячеградусная температура, зияющие дыры в металле, через которые давно уже вышел весь воздух, не оставляли им и их товарищам по базе никаких шансов.

В душе было пусто. Еще несколько минут назад клокотавшая там ярость выжгла, словно напалмом, все чувства. И пока отец стоял над этой огромной могилой сына, опустошенный, в кровь закушенными губами, которых все равно не было видно под шлемом тяжелого скафандра, начальник экспедиции продолжал оставаться начальником экспедиции, отвечающим за ее результаты и подчиненных людей.

«Своими силами эту груду металла нам не разобрать. Поэтому необходимо все тут тщательно задокументировать и сделать все необходимые замеры, чтобы ни у одного сраного пацифиста на Земле и тени сомнений не возникло, что это был рукотворный ядерный взрыв. А значит, это были эллы. Потому как третьей цивилизации не существует. По крайней мере, никто ее следов не замечал».

– Стеф, какие уже есть результаты? – в эфир ушла как всегда его четкая команда, сказанная ровным, но не терпящим никаких пререканий, тоном.

В эпицентре ядерного взрыва работали три человека во главе с его заместителем Стефаном Ковальски.

– Без сомнения ядерный взрыв. О его мощности скажу через пару минут, – тут же пришел ответ.

– С девяноста пятью процентами вероятности звездолет с твоим внуком полностью контролируется пиратами, - и вновь голос бригадного генерала вернул Александра Дронова в реальность.