Протокол "Второй шанс"
Шрифт:
За спиной скрипнула входная дверь. Быстрее, чем пришло осознание, Квинт обернулся и метнулся вперед, загораживая Квинкцию своей спиной. В этой борьбе больше не оставалось никаких правил – и надеяться на то, что противник пощадит хотя бы женщин, было бы в высшей степени глупо.
В дверном проеме стоял Тит Пулло и, ошарашенный такой реакцией, таращился на него. За спиной у него маячил еще один, незнакомый человек. Облегченно выдохнув, Квинт опустил занесенные для удара кулаки, и улыбнулся:
– Ну и напугал же ты меня, Тит.
– Ты меня тоже, - напряженно хохотнул
– Матий?! – раздался из-за спины удивленный голос Бальба, - и хозяин дома, в котором они все прятались, вышел из тени портика.
Пулло отступил в сторону, освобождая проход, и незнакомый Квинту худой мужчина в простой белой претексте вошел в атрий.
– Матий, боги, как я рад тебя видеть в целости и сохранности! – Бальб на мгновение заключил его в дружеские объятья, но затем отпустил, - Какими путями?
– Шутишь? До меня как слухи дошли, я сразу к вам, - отозвался названный Матием. Голос его показался Квинту смутно знакомым, - Скажи мне, Бальб, они ведь не врут?
– Смотря, что ты слышал, - ухмыльнулся Бальб.
Все еще растерянный, Квинт поравнялся с Пулло и шепотом спросил:
– Это еще кто такой?
Бальб увлек Матия за собой вглубь атрия и теперь взбудоражено пересказывал ему события последних нескольких дней. Их с Пулло сейчас никто не мог услышать.
– Ты что, не помнишь? – удивленно вздернул бровь Пулло. Квинт помотал головой, - Гай Матий, друг Цезаря. Ну он еще с письмами за Помпеем бегал в начале гражданской войны[1] и в штабе потом иногда тусовался, ты забыл что ли?
Как Квинт ни напрягал мозги, имя никак не хотело всплывать в памяти.
– Забыл, - в итоге признался он.
– Ну у тебя и решето вместо памяти! – беззлобно хохотнул Пулло и дружески хлопнул его по плечу.
– Ну. Зато если я завтра забуду твое имя, ты хотя бы не удивишься, - хмыкнул Квинт.
– Ты главное с какой стороны за меч держаться не забудь, - Пулло старался выглядеть серьезным, но глаза его улыбались.
Закончив свой лаконичный, пусть и эмоциональный, пересказ, Бальб вернулся к ним с Пулло. Выбранный в качестве их основного информатора, не засвеченный нигде и ни перед кем, последний регулярно выбирался из дома и приносил с собой свежие новости.
– Ну что там снаружи происходит? – спросил Бальб.
От дурашливого настроения Пулло не осталось и следа.
– По-моему, нас окружили, - нахмурившись, отозвался он, заставляя Квинта немедленно сосредоточиться.
В том, что мальчишка решил не ограничиваться периметром наблюдения вокруг дома Бальба, не было совершенно ничего неожиданного - судьба в последнее время только и делала, что била их палкой по хребту.
Подоспевшие рабыни и присоединившаяся к ним Мария увели не оказывающую сопротивления и тихо всхлипывающую Квинкцию вглубь дома – и над атрием повисла зловещая тишина.
– Сколько их? – первым отмер Бальб.
Пулло помотал головой:
– Точно не знаю, но человек сто будет. Может, больше.
– Кто они? – вклинился в разговор Квинт.
– Гладиаторы. Бандиты какие-то. Наших парней я не видел, - обернулся к нему Пулло.
Мальчишка не хотел
– Что они делают? – Квинт продолжал выдавливать сведения из Пулло по капле.
– Пока просто по периметру стоят. Мы с Матием их через дом Исаврика обошли. Я ему сказал, что мы с вами – и он нас пустил без вопросов. Удачи, кстати, нам пожелал.
Приказ на штурм еще не поступил, но у Квинта было мало сомнений в том, что это вопрос ближайшего времени.
Больше Пулло добавить было нечего, и Квинт, с неожиданным даже для самого себя азартом, предложил, обращаясь ко всем присутствующим:
– Ну что, будем держать оборону?
Никаких возражений, предсказуемо, не последовало. У них не было никакого выбора.
Приготовления к штурму не заняли у них много времени – Бальб и без них успел за вчерашний день основательно подготовиться к любой атаке. Десяток человек под началом Ворена блокировали главную дверь, пятнадцать – с Квинтом засели на крыше со всем, что только можно было метнуть во врага, на тот случай, если у него есть лестницы, и последний десяток вместе с Пулло остался в резерве, готовый, если что, перемахнуть через стену, и зайти врагу в спину.
Квинт взобрался на самый верх крыши и, подслеповато щурясь от яркого солнца, осмотрелся. Пулло не ошибался - их действительно взяли в кольцо. С высоты второго этажа дома он явно видел очерченную гладиаторами замкнутую фигуру, которую вряд ли смог бы разглядеть, будучи на земле.
Дерьмово, но лучше так, чем сидеть в неведении до тех пор, пока на них не нападут.
Он окинул Паллатин взглядом еще раз, и тактика потихоньку сформировалась в голове.
Со стороны уходящей под уклон улицы атаковать их было сложно, со стороны слишком крутого склона холма – так и вовсе невозможно, и открытыми для нападения оставались всего лишь два фланга, которые им было под силу укрепить даже со столь ограниченным количеством людей. Хоть раз палка, которой их с упорством колотила судьба, оказалась завернутой в мягкую ткань.
Он жестами показал своим ребятам, кому и какую позицию следует занять, и только убедившись, что все разошлись по своим местам и залегли так, чтобы их не было видно снаружи, сам упал на покатую крышу. Где-то внизу Бальб раздавал команды рабам.
Теперь оставалось только ждать.
Вопреки его ожиданиям, штурма не последовало. Квинт не мог сказать, сколько они с парнями так провалялись на крыше, но когда ему начало основательно припекать голову, он съехал на самый край и, свесившись вниз, сказал:
– Они, похоже, вообще не собираются нападать.
– С чего ты взял? – отозвался Бальб, который нервно расхаживал по саду меж вооруженных чем попало рабов.
– За все то время, что я сижу на этой крыше – ни единого движения. Почесывание задницы и отливание на стену дома Цицерона по определению за движения не считаются.
– Я понял, - сперва снизу раздался голос Ворена, и только потом из-под крыши портика показался он сам, - в лорике Бальба и с обнаженным мечом наперевес, - Они и не будут нас атаковать, их не затем сюда поставили.