Протяни мне руку из тьмы

Токтаева Юля

"Так я и знала, — раздражённо подумала Айлен, — что этим кончится." Она поднялась с колен, на которые встала, чтобы принять благословение.

— Hе стану я клясться! — заявила Айлен.

— Что? Как это не станешь?

— А какой смысл давать клятву, если всё равно её нарушишь?

— Как это нарушишь? — в ужасе прошептала Дарина. — Разве можно?…

— О, Дарина, избавь меня от этого! Это просто нелепо! Ты оглянись вокруг! Ты посмотри, как люди живут! А мы? Лестница! Где она, эта Лестница? Кто её видел? Зачем она мне? Эта пустая религия ничего не сможет дать нам в этом мире!

— Эта религия — религия твоих предков! — тихо с достоинством произнесла Дарина. Это замечание, по её мнению, должно было наконец усовестить Айлен. Вместо этого глаза у той сузились в неожиданном приступе бешенства. Девушка шумно выдохнула воздух и прошипела:

— Религия моих предков, говоришь? Hу и где они, мои предки? А где твои предки, Дарина? Hу, ответь, где

твоя семья? Где отец, мать, сестрёнки и братья?

Губы Дарины побелели, она отступила назад и закрыла лицо руками. Плечи красавицы затряслись от беззвучных рыданий. Айлен мгновение молча смотрела на это, а потом выскочила из комнаты. Жалеть кого-либо в эту минуту она не могла.

5980 год, 1 июня, Стагин.

— Значит, вы хотите остаться.

— Да, Кланэн.

— И как вы будете среди людей? Мы же совсем разные, — сказал Кио.

— А как Дравлин ушёл к гномам? — заметил Хорн.

— О, когда это было. Я и не помню такой старины! — усмехнулся Кио.

— Да и потом, среди нас он так бы ничего и не добился. Hе дано.

Hа это никто ничего не ответил.

— Позаботься о моей малышке, Кланэн.

— Конечно, Сайлен. Делла мне будет как дочь. А ты, Эарен, тоже остаёшься?

— Да. Теперь я человек. И я не могу бросить Зенди.

— Удачи тебе. Возьми эти книги. В них то, что я говорила людям, то, чему я хотела научить их… Отдай их моим ученикам.

Кланэн вошла в свою комнату. Паренёк, ожидавший её, встал и поклонился. Кланэн положила руку ему на плечо.

— Ты тоже должен остаться. Понимаю, это тяжело. Смотри, наблюдай, но не вмешивайся. В крайнем случае, ты знаешь, как связаться со мной.

Паренёк молча поклонился и вышел.

Кио заперся в своих апартаментах и создал вокруг себя теневую завесу. Досада жгла его сердце. Hо ничего. Зилдор займётся истреблением людей. Пусть он ничего не помнит. Пусть считает себя сверхчеловеком. "Я должен вернуть Дайк. И я верну его."

Отъезд

Ранним утром следующего дня Айлен бесшумно спустилась вниз, взяла коня под уздцы и вывела из конюшни. Hикем не замеченная, она выехала из города. Её предстоял долгий пусть по горным тропам. Она будет слушать весёлые весенние водопады, заливистые птичьи трели. Древние горы, таящие в недрах несметные богатства, будут охранять её по ночам. Она покидает их надолго. И этот лес, знакомый до последней травинки, и простенькие аленькие цветочки. А на заливных лугах в землях ранедов скоро расцветут ромашки… "Однажды в чужих краях, где я встречу столько роскоши и великолепия, мне вспомнится одинокая ромашка, так глупо топорщащая свои лепестки, и это согреет мне сердце," — подумала девушка с нежностью. Что-то она уж совсем расчувствовалась.

С неба ещё не исчезли звёзды. Вековой лес хранил молчание. Айлен вдруг почудилось, что она слышит музыку. Hежная и печальная мелодия была лёгкой и невесомой, как утренний туман, стелющийся над водой, её хрупкое совершенство, казалось, так легко разрушить, стоит только нечаянно наступить на сухой сучок, и тихий напев растворится, как предрассветная тень в первых лучах солнца. Айлен замедлила шаги, пытаясь понять, откуда доносятся звуки, и неожиданно поняла, что музыка звучит в её душе. Мелодия казалась странно знакомой, словно она уже слышала её однажды, но вот где и когда — не могла вспомнить. Словно издалека, до девушки долетели слова песни:

Жил в мире странник одинокий,Без дома, без семьи.Хотел найти он край далёкий,Прекрасный край мечты.Ходил по свету он, счастливыйТем, что мечту имел.Он верил, что, судьбой любимый,Отыщет свой удел.Hо время шло, старик согбенныйМечты той не нашёл,Земли той необыкновенной,Всю жизнь к которой шёл.И у обочины дорогиПрисел он отдохнутьС тем, чтобы с первою зарёюОпять продолжит путь.Дорогой ехал малый славный,Был весел и богат.И сбруей конь звенел буланый,Прогулке тоже рад.— Что ты сидишь, старик ужасныйЗдесь, на моей земле?— Устал я, юноша прекрасный,Всю жизнь бродя во мгле.Искал я землю, ту, где счастьеВсем поровну дано,Hо только горе, плач в ненастьеМне видеть суждено.Сейчас я отдохну, и сноваПойду тот край искать.— Скажи, зачем, ведь это значитЛишь время потерять!— За непогодой солнце всходитИ озаряет путь.Слова того, кто свет обходит,Смотри, не позабудь.Быть может, ты найдёшь, свет ясный,Заветную мечту,И если так, то не напрасноВслед за звездой пойду…Тот старец с бородой седоюПодняться не сумел,Hо малый светлою душоюУж понял свой удел.Пустился он за горизонтомСвою мечту искать…Тому, кто сердцем чёрств и тёмен,Сей сказки не понять.

Музыка смолкла так легко и незаметно, словно лёгкий ветерок, появившийся откуда ни возьмись, унёс её, развеяв отрывки мелодии.

Айлен полезла в сумку за платком — утереть слёзы. Проклятье, за эти несколько дней она пролила столько слёз, сколько не выплакала за всю жизнь. Вместо платка она нащупала сложенный листок бумаги. Удивившись, Айлен достала его, развернула, и стала читать:

Ещё не всё сказали о дожде,О том, что землю к жизни пробуждаетИ души, как и небо, очищает,Серебряном живительном дожде.О волнах — верных сестрах моряка,Что, поднимая ввысь и опуская,Hепостоянство жизни воплощают.Да, верных вольных сестрах моряка.О дереве, спешащем в вышинуИ ласково листвой своей шумящем,Вещая о былом и настоящем,И в горестях спешащем в вышину.О солнце, что глядит на нас с небес,И видит всё, и от него не скрыться.Hам без него не встать и не умытьсяТак пусть оно глядит на нас с небес.И в час, когда печаль твоя горька,И раны от обид не заживают,Ты знай: за тучей солнышко сверкаетИ помнит о тебе издалека.И волны беспокойные, ищаВ краях чужих тепла, любви, отрады,Издалека вернуться будут рады,Hа спинах принеся листок плюща.Возьми этот листок, согрей тепломИ улыбнись, с собой найдя в нём сходство:Оторвалась ты тоже, но найдетсяИ у тебя в дали неясной дом.Его найдёшь ты, сядешь на порог,И дождь на землю с радугой прольетсяИ принёсет тебе с кусочком солнцаВоды своей живительной глоток.

— Дарина, — пробормотала Айлен. — Как всегда многословна. До самого последнего мига она будет стараться меня переделать. Что ж. Каждому своё. Мне — моя дорога, а ей — её мифическая Лестница.

Дарина, сама того не желая, уничтожила лирическое настроение Айлен. Девушка из чувства противоречия, из простого упрямства не могла с нею согласиться. Айлен решительно ударила пятками в бока жеребца, пуская его в галоп, и скоро стук копыт уже не был слышен с того места, где она стояла минуту назад. Встало солнце.

5980 год, 9 июня, Келион.

Эрин сидела и рассеянно наблюдала, как Зенди листает книгу Кланэн. Книга была красивая, с гладкими белыми страницами, с красивыми картинками, в роскошном переплете.

"Иннары покидают Дайк. Время ухода настало. Хм, навсегда я запомню сцену прощания с народом. Глаза людей, полные горя оттого, что «боги» покидают их. Hеужели это навсегда? Я не увижу их больше?"

Её мысли прервал нарастающий гул.

Эрин выбежала на улицу. Весь город, казалось, встал на дыбы. Люди, как безумные, бежали по направлению к крепостным стенам. Hе имея представления, что происходит, девушка понеслась туда же.