Провал гитлеровского наступления на Москву
Шрифт:
Высокий наступательный порыв 173-й дивизии заслужил благодарность командира кавалерийского корпуса генерал-майора П. А. Белова и высокую оценку со стороны командования Западного фронта.
Наступательные бои на каширско-веневском направлении обогатили боевым опытом наше молодое соединение. Офицерский состав дивизии получил практику управления войсками в наступательных боях, научился взаимодействовать с артиллерией, минометами и конницей. Подразделения и части дивизии научились маневрировать на поле боя и не только атаковать в лоб, но и широко применять охват и обход флангов и узлов сопротивления противника. В результате всех этих боев 173-я стрелковая дивизия превратилась в кадровое соединение Советских Вооруженных Сил.
После овладения Веневом наша дивизия была передана в состав 49-й
Первый этап - стремительное наступление на Алексин. За четыре дня с 14 по 17 декабря полки дивизии с боями, в сильный мороз прошли около 30 километров и, форсировав по льду реку Оку, овладели Алексином.
Вторым этапом были напряженные бои за выход на шоссе и железную дорогу Калуга - Малоярославец. Эти бои длились с 18 декабря по 14 января 1942 года и после некоторых неудач завершились стремительным переходом в наступление и полным успехом, причем наши войска захватили несколько сотен автомашин с боеприпасами, продовольствием и другим имуществом отходящей 2-й танковой армии противника. В ходе этих боев мы осуществили дерзкий и удачный рейд отряда разведчиков и саперов дивизии под командой лейтенанта Синчихина в тыл врага. Отряд прошел на лыжах около 40 километров и взорвал полотно железной дороги в районе станции Михеево, прервав на некоторое время движение поездов на этом участке. Бои на этом этапе носили крайне ожесточенный и кровопролитный характер и отличались резкими быстрыми изменениями обстановки, неоднократными сильными контратаками противника, а также частыми ночными действиями.
Третьим этапом были бои за Полотняный Завод, освобожденный 18 января 1942 года.
Трофеи дивизии за время декабрьских и январских боев весьма значительны: 52 танка, 50 орудий, 7 танкеток, 849 грузовых автомашин, 69 легковых автомашин, 16 -автобусов, 851 мотоцикл, 20 104 артиллерийских снаряда, миллионы патронов и много другого имущества.
Всего за период с 14 декабря по 19 января наши войска освободили 202 населенных пункта.
20 января 1942 года 173-я стрелковая дивизия вновь была передана в состав 50-й армии Западного фронта.
В 30-градусные морозы в условиях многоснежной зимы дивизия совершила 100-километровый марш в указанный ей район, затем с ходу вступила в сражение с задачей перерезать Варшавское шоссе западнее Юхнова.
Мы, ветераны дивизии, с теплотой вспоминаем деятельное участие в ее создании Московского городского комитета партии. Много внимания на протяжении всех лет войны оказывал нам и Киевский райком партии.
Благодаря руководству Коммунистической партии, беззаветному геройству и самоотверженности всего личного состава дивизии это соединение, созданное из людей только мирных профессий, за короткий срок обрело воинское умение и мастерство. Дивизия стала в .один ряд с кадровыми соединениями Красной Армии. В последующем ей присвоили высокое звание гвардейской, а знамена полков были украшены орденами Советского Союза. 67 солдат и офицеров дивизии получили звание Героя Советского Союза.
В настоящее время гвардейская дивизия бдительно стоит на страже государственных интересов нашей Родины и всегда готова выполнить любой приказ нашей партии и правительства.
71-я отдельная морская стрелковая бригада в битве за столицу
Капитан 1 ранга О. Ф. Кувшинов{102}
Более чем через двадцать лет я вновь побывал в селе Языково, раскинувшемся в живописной местности, невдалеке от города Яхромы. В 1941 году здесь пролегал один из рубежей, на которых Красная Армия остановила немецко-фашистские войска, рвавшиеся к Москве. И теперь, слушая выступления колхозников и офицеров на митинге у могилы моряков, в моем воображении возникли картины боев у Языкова.
Я вспомнил мужественный, героический подвиг своих товарищей и сослуживцев. Как живые, встали передо мной образы моряков-богатырей, воспитанных партией и комсомолом, лучших сыновей Родины, крепких и сильных, овеянных суровым дыханием моря, свято чтивших традиции нашего замечательного флота, - тех, кто отдал жизнь в боях со свирепым и коварным врагом на подступах к Москве. Воображение вернуло меня к осени и зиме сорок первого года, к незабываемым дням Московского сражения.
Фашистские моторизованные и танковые дивизии, обходя нашу столицу с юга, подошли к Кашире и Серпухову. Особенно опасное положение создалось на правом фланге Западного фронта. Гитлеровские войска овладели городами Истра, Клин, Солнечногорск, обошли с севера Истринское водохранилище и, выйдя на Ленинградское и Рогачевское шоссе, устремились к Москве. В последних числах ноября враг ворвался на станцию Крюково Ленинградской железной дороги и в большое село Красная Поляна в 20 километрах от столицы. 27 ноября фашистские войска захватили старинный русский город Яхрому, подошли к Дмитрову. Они стремились форсировать канал Москва - Волга и перерезать Северную железную дорогу, Ярославское шоссе, отрезать путь подходящим с востока резервам и атаковать Москву с тыла.
В это время в район Дмитрова прибыла 71-я отдельная морская стрелковая бригада, сформированная из моряков Тихоокеанского флота. Она сосредоточилась для наступления километрах в 15 южнее Яхромы, в населенных пунктах Гришине и Минеево.
В последних числах декабря 1941 года я сопровождал из Москвы в Дмитров группу моряков, направляемую в 1-ю ударную армию. Когда я собирался в обратный путь, оказалось, что Дмитровское шоссе в районе Яхромы захвачено противником. Вернуться в Москву я уже не смог. Да и тянуло на фронт. В штабе 1-й ударной армии, находившемся в средней школе в центре города, я встретил полкового комиссара Е. В. Боброва и рассказал ему о своем положении. Он предложил мне занять в 71-й бригаде должность офицера связи от Военно-Морского Флота. Когда я выезжал из Москвы, полковник Звягин, ведавший формированием морских частей для фронта, попросил меня при случае посмотреть, как будут действовать в боевых условиях моряки. Воспользовавшись этим указанием, я согласился и принял предложение Е. В. Боброва.
Следует сказать, что в эти дни город обстреливался противником. Когда мы вышли из штаба, то увидели, как над железнодорожной станцией поднялся столб густого дыма с пламенем. Виднелись пожары и на восточной и северной окраинах города.
Из горящего Дмитрова мы выехали в расположение бригады около полудня. Бушевавший долгие часы буран занес все дороги. Наш грузовик то и дело останавливался, и нередко приходилось выталкивать его из сугробов. От пронзительного северного ветра, продувавшего насквозь, не спасали даже наши овчинные полушубки. Вместе с воем ветра доносился гул артиллерийской стрельбы западнее канала. Мороз был градусов 25 и все крепчал.
Евгения Васильевича Боброва я знал еще по Владивостоку, где он служил комиссаром курсов переподготовки офицеров на Второй Речке. Это был высокого роста статный мужчина лет сорока. За его плечами - более чем 20-летний военный стаж: он прошел трудный боевой путь от рядового красноармейца до полкового комиссара, от ротного библиотекаря до комиссара бригады. 17-летним пареньком Бобров с винтовкой в руках пошел защищать Советскую власть в гражданскую войну.
В пути комиссар ознакомил меня с обстановкой на участке фронта армии. Он только что побывал у члена Военного совета армии и был в курсе последних событий. Из его слов стало ясно, что положение на фронте 1-й ударной армии критическое. Передовые части противника подошли вплотную к каналу. Вчера пехота гитлеровцев, поддержанная танками, переправилась на восточный берег по мосту в Яхроме и с ходу захватила село Перемилово. Положение было восстановлено нашей контратакой, в которой приняли участие подразделения 50-й и 29-й стрелковых бригад, 58-й танковой дивизии и 21-й танковой бригады. Они с большими потерями для себя в ночном бою выбили врага из села, после чего мост через канал был взорван.