Проверка
Шрифт:
В складках рельефа она видела фермерские дома — большие каменные здания под голубыми шиферными крышами, окруженные сенными амбарами, свинарниками, конюшнями и сараями. Кое-где встречались и силосные башни — высокие конусовидные сооружения, выкрашенные в сизо-голубой цвет. Насколько ей было известно, это были самые высокие постройки на всей планете. От главной железнодорожной ветки к силосным башням по невысоким насыпям отходили боковые пути. Сейчас, в середине лета, когда зерновые еще зеленели в полях, эти пути слегка подернулись ржавчиной. Позже, во время сбора урожая, зерновые поезда начнут свои ежедневные обходы, и сталь снова заблестит, а выросшие на путях сорняки пожелтеют и погибнут от горячего пара двигателей. Паула не могла не признать, что перед ней разворачивался идиллический сельский пейзаж.
Поезд подошел к окраинам Фордсвилля, столицы мира. Железная дорога поднялась на высокую насыпь, и сверху Пауле были видны улицы окраинных районов: длинные ряды аккуратных домиков с террасами тянулись вдоль идеально прямых дорог, все стены были сложены из рыжеватого кирпича, а рамы широких окон покрашены во все цвета радуги. Между ними возвышались общественные здания, построенные из серого камня, порой поднимавшиеся на три или четыре этажа. Здесь не было никаких храмов, как не было и самой религии. Это был мир, который, как каждый сознавал, был создан человеком, а не Богом.
Даже ближе к центру города стояли все те же одноэтажные дома, чередующиеся с коммерческими зданиями, и было много парков, нарушающих городское однообразие. Все это разительно отличалось от других городов Содружества, где деньги и политическое влияние концентрировались в центрах, что неизменно отражалось на архитектуре. В этом мире самым могущественным стимулом было равенство.
«Альфа-трасса», основная станция планеты, была, вероятно, самым крупным монолитным сооружением, если не считать главной клиники Фонда. Высота трех куполов крыши из стекла и металла позволяла клубам дыма от паровых двигателей свободно рассеиваться через верхние вентиляционные каналы. Паула прошла по платформе и оказалась на Ричмонд-сквер. По средней части улиц спешили электрические трамваи с тремя вагонами; еще больше было автобусов, чьи метановые двигатели издавали довольно высокое гудение, между ними протискивались такси и небольшие фургоны. Персональный транспорт был представлен исключительно велосипедами, которым на каждой улице отводилось по две полосы.
Мимо нее по тротуару спешили пешеходы. Многие на ходу исподтишка бросали в ее сторону любопытные взгляды, что показалось Пауле довольно забавным. Их привлекала не ее известность — здесь никто не знал главного следователя в лицо, но строгий деловой костюм выдавал в ней пришельца из другого мира. В отличие от Содружества, где обычай предписывал всем придерживаться определенного стиля, здесь можно было увидеть одежду самых разнообразных фасонов. Единственное, чего здесь не было, так это искусственных волокон.
Паула пересекла площадь и вышла к конечной остановке трамваев. За неимением киберсферы она не могла воспользоваться эл-дворецким, чтобы составить маршрут. Вместо этого ей пришлось подойти к большой красочной схеме, где трамвайные линии обозначались разными цветами, и выбрать то направление, которое ее бы устроило.
Спустя десять минут она уже сидела в трамвае, следующем по кольцевому маршруту, который, как она надеялась, проходил и через район Эрлсфилд. Вагон был точно таким же, как тот, на котором она ехала, когда
Уже не в первый раз она подумывала о крайнем средстве: пройти омоложение и стереть все воспоминания о жизни в Содружестве. Без этих культурных наслоений, которым ее приемные родители придавали огромное значение, она могла бы прижиться и здесь. Но пока она не могла заставить себя на это решиться. Время еще не пришло. Осталось незавершенным ее первое серьезное расследование, хотя теперь ей придется намного труднее.
Оно началось в 2243-м, через две недели после сдачи экзамена на звание старшего следователя в Управлении — через девять месяцев после того, как Брэдли Йоханссон заявил о своем возвращении после странствий по тропам сильфенов и об основании организации Хранителей Личности. Как и всякий лидер нового политического движения, да еще проповедующий насильственные методы, он сильно нуждался в деньгах. Доступ к фондам Халгартов был для него окончательно закрыт, и Йоханссон придумал простой план, решив похитить то, что ему было нужно.
Теплой апрельской ночью Йоханссон и четверо его сообщников, которых он незадолго до этого освободил от рабства Звездного Странника, проникли в калифорнийский Музей научного наследия. Они равнодушно прошли по мраморным залам мимо гигантских самолетов и еще более впечатляющих космолетов, не обратили внимания на витрины, демонстрировавшие компьютеры двадцатого века, даже не посмотрели в сторону первых программируемых телескопов G5, проигнорировали самодвижущихся роботов, SD-лазеры, микросубмарины и прототипы сверхпроводниковых батарей и направились к куполу в самом центре здания. Там находился первый генератор червоточин, построенный Оззи Айзексом и Найджелом Шелдоном для путешествия на Марс. По поводу этого экспоната шли яростные переговоры и политические дебаты, но в конце концов музей получил право его выставлять.
Сигнал тревоги прозвучал сразу, как только Йоханссон и его сообщники открыли дверь центрального купола, и в тот же момент активировалось силовое поле. Через минуту купол уже был окружен охранниками.
С целью предотвращения хищений музей предусмотрительно установил различные силовые поля, изолирующие отдельные сектора помещений при первых же признаках преступных намерений. Центральный купол, содержащий наиболее важный и, следовательно, наиболее ценный объект, созданный человеческой расой, закрывался полностью. При активации поля преступники оказались запертыми внутри. Вроде бы все прекрасно.
Командир отряда из пятидесяти вооруженных охранников, воспользовавшись системой оповещения, предложил нарушителям сложить оружие и выйти с поднятыми руками и деактивированными вставками. После этого он попытался отключить силовое поле. И вот тогда обнаружилось, что Йоханссон, прежде чем войти, сжег главный силовой кабель генератора вместе с управляющими цепями. Защитный купол автоматически включился при первом же сигнале тревоги и работал на резервном источнике питания, но отключить его оказалось невозможно.
Возникшая ситуация никого не встревожила: надо было только подождать пять часов, пока не разрядится резервный аккумулятор. Вот только никто не подумал о том, какие возможности открывало устройство, защищенное этим куполом. Через щель в разбитой двери охранники увидели, что грабители энергично работают с генератором червоточин. Йоханссон подключил его к принесенной нуль-батарее, и древнее устройство ожило — хоть ему и было уже больше двух столетий, все компоненты оказались в исправном состоянии, поскольку Найджел и Оззи создали машину с огромным запасом надежности. Спустя час Йоханссон открыл червоточину. Она не могла протянуться на сколько-нибудь значительное расстояние, как ее современные преемники, используемые ККТ, но Йоханссон не собирался ни на Марс, ни даже на Луну. Он хотел оказаться всего в четырехстах пятидесяти километрах от музея, в Лас- Вегасе. Точнее, в самом надежном подземном хранилище, которым пользовались восемь крупнейших казино Земли.