Чтение онлайн

на главную

Жанры

Провидец Александр Энгельгардт
Шрифт:

Энгельгардт приводит и другие примеры подобного рода. Кстати сказать, через несколько дней он увидел в кабаке Матова и Костика, распивающих водку и беседующих друг с другом в самом приятном расположении духа.

Судебную систему крестьяне считают выдумкой панов (помещиков, вообще господ) для утеснения простого народа:

"Мужику не под силу платить повинности, а кто их наложил? Паны, говорит мужик. Продают за недоимки имущество - кто? Опять паны. Мировой присудил мужика за покражу двух возов сена к трем с половиною месяцам тюремного заключения: мужик просит написать жалобу на съезд и никак не может понять, что нельзя жаловаться на то, что за 2 воза мировой присудил к 3 l/2 месяцам тюрьмы...

– Понимаешь ты, в законе написано.

– В каком это законе? Кто ж этот закон писал? Все это паны написали.

И

так во всём. Всё - и требование недоимок, и требование поправки дорог, и требование посылать детей в школу, рекрутчина, решения судов - всё от панов. Мужик не знает "законов"; он уважает только какой-то божий закон. Например, если вы, поймав мужика с возом украденного сена, отберёте сено и наколотите ему в шею, - не воруй, - то он ничего... это всё будет по-божески. А вот тот закон, что за воз сена на 3 l/2 месяца в тюрьму, - то паны написали мужику на подпор".

Ну, а суждение Энгельгардта об официальной судебной системе пореформенной России сформулировано кратко:

"Удивительно это хорошая вещь, новое судопроизводство. Главное дело хорошо, что скоро. Год, два человек сидит, пока идёт следствие и составляется обвинительный акт, а потом вдруг суд, и в один день всё кончено. Обвинили: пошел опять в тюрьму - теперь уже это будет наказание, а что прежде отсидел, то не было наказание, а только мера для пресечения обвиняемому способов уклониться от суда и следствия. Оправдали - ты свободен, живи где хочешь, разумеется, если начальство позволит. Отлично".

Вы скажете: это "дела минувших дней, преданье старины глубокой"? Увы! В современной России идут бесконечные разговоры о судебной реформе, но все предлагаемые проекты не устраняют того её порока, что отмечен был ещё Энгельгардтом: многие подозреваемые в преступлениях подолгу, подчас годами сидят в следственных изоляторах в ожидании суда. Кроме того, ничтожно мал процент оправдательных приговоров А между тем кардинальным решением этого вопроса было бы принятие закона, согласно которому заключение под стражу (в тюрьму или в лагерь) возможно только для особо опасных преступников, представляющих угрозу для общества - убийц, серийных маньяков, насильников... Для всех остальных преступивших закон существуют меры наказания, не связанные с лишением свободы. Эксперты утверждают, что среди почти 700 тысяч заключённых в нашей стране весьма значительна доля (оценки её у них разные) осуждённых невинно (в результате судебных ошибок, "заказных" уголовных дел, ареста неповинного, чтобы скрыть подлинного виновника и пр.). И почему впервые совершившего кражу или поссорившегося и даже подравшегося по пьяной лавочке непременно сажать в тюрьму или помещать в исправительно-трудовой лагерь? Сколько рабочих рук было бы освобождено, насколько уменьшилась бы потребность в тюрьмах и в сотрудниках охраны! А каким ударом по коррупции было бы такое решение! Да если бы ещё судьи выезжали на предприятия или в дома культуры населённого пункта, где живёт подлежащий суду человек! Насколько более обоснованным и справедливым был бы выносимый ими приговор, как это повысило бы авторитет судов (ныне, как известно, он далёк от идеала)! Но вряд ли кто прислушается к такому совету.

У Энгельгардт было и развлечение:

"На станцию железной дороги езжу. Там, в 100 саженях от вокзала, есть постоялик, вечно наполненный народом - покупателями и продавцами дров.... Этот постоялик - наш Дюссо, с тою только разницей, что, вместо того чтобы слышать, как у Дюссо, французскую речь, - здесь вечно слышим: по пяти взял за швырок; без 20-ти семь продали на месте; он мне 70 за десятину; извольте, говорю.

Вся наша торговля сосредоточивается на дровах... Вся станция завалена дровами, все вагоны наполнены дровами, по всем дорогам к станции идут дрова, во всех лесах на двадцать верст от станции идёт пилка дров. Лес, который до сих пор не имел у нас никакой цены, пошёл в ход. Владельцы лесов, помещики, поправили свои дела... Несмотря на капиталы, приплывшие к нам по железной дороге, хозяйство нисколько не улучшается, потому что одного капитала для того, чтобы хозяйничать, недостаточно".

Насмотревшись на потуги некоторых помещиков построить хозяйство на применении машин и завезённом из-за границы племенном скоте, на бесполезное вложение капитала в имения без понимания сущности хозяйственной деятельности, Энгельгардт пришёл к выводу о необходимости принципиально иного взгляда на роль различных

факторов производства:

"...у нас вообще слишком много значения придают усовершенствованным машинам и орудиям, тогда как машины самое последнее дело. Различные факторы в хозяйстве, по их значению, идут в таком порядке: прежде всего хозяин, потому что от него зависит вся система хозяйства, и если система дурна, то никакие машины не помогут; потом работник, потому что в живом деле живое всегда имеет перевес над мёртвым; хозяйство не фабрика, где люди имеют второстепенное значение, где стругающий станок важнее, чем человек, спускающий ремень со шкива; в хозяйстве человек - прежде всего; потом лошадь, потому что на дурной лошади плуг окажется бесполезным; потом уже машины и орудия. Но ни машины, ни симментальский скот, ни работники не могут улучшить наши хозяйства. Его могут улучшить только хозяева...

Хороших хозяев очень мало, потому что от хорошего хозяина требуется чрезвычайно много. "хозяин, - говорят мужики, - загадывая одну работу, должен видеть другую, третью". .

Невозможно стать настоящим хозяином, лишь учась по книгам (тем более, что книги чаще всего пишут профессора, сами хозяйства не ведущие и не знающие). Энгельгардт не мог принуждать крестьян работать на него за "отрезки", а переходить на наёмный труд можно было только при условии резкого повышения продуктивности хозяйства, на что большинство помещиков, воспитанных в традиционном духе и видевших в крестьянах только "мужиков" и "баб", то есть существа низшего порядка, были совершенно неспособны.

Итак, первое условие успешного хозяйствования - наличие хозяина. Второе - справедливые отношения помещика с крестьянами, уважение человеческого достоинства "мужиков" и "баб". Но это не прекраснодушие. Если у хозяина нет настоящей хозяйской жилки, крестьяне этим непременно воспользуются: "Крестьяне в вопросе о собственности самые крайние собственники, и ни один крестьянин не поступится ни одной своей копейкой, ни одним клочком сена. Крестьянин неумолим, если у него вытравят хлеб; он будет преследовать за потраву до последней степени... Точно так же крестьянин признаёт, что травить чужой хлеб нельзя, что платить за потраву следует... Конечно, крестьянин не питает безусловного, во имя принципа, уважения к чужой собственности, и если можно, то пустит лошадь на чужой луг или поле... Деревенский пастух, видя, что барин не берёт на потраву, подумает, что он прост, то есть дурак, а дурака следует учить, и будет просто-напросто кормить скот на господском лугу...".

Справедливые отношения подразумевают и правильную оплату труда, для чего, конечно, хозяин должен досконально знать каждую работу. Заплатишь работнику меньше, чем следует, тебя сочтут жилой, кулаком, и тебе впредь будет трудно заполучить хороших работников. Заплатишь много больше следуемого - сочтут добрым барином, но дураком, и будут стараться обвести вокруг пальца в каждом деле.

Третье условие - это постановка хозяйства именно как целого, некоего подобия организма. "Если в хозяйстве вы делаете какое-нибудь существенное изменение, то оно всегда влияет на все отрасли его и во всём требует изменения. В противном случае нововведение не привьется. Например, положим, вы ввели посев льна и клевера, - сейчас же потребуется множество других перемен... Потребуется изменить пахотные орудия и вместо сохи употреблять плуг, вместо деревянной бороны - железную. А это в свою очередь потребует иных лошадей, иных рабочих, иной системы хозяйства по отношению к найму рабочих и т. д.".

Энгельгардт просто не смог бы существовать без изменения системы хозяйствования, потому что приехал из Петербурга "гол, как сокол" (для помещика) в деревню, совершенно разорённую:

"...когда я сел на хозяйство, то у меня не только свободного, но даже и необходимого оборотного капитала не было; мало того, не было средств к жизни, так что я для того, чтобы не брать капитала из хозяйства, должен был отказывать себе во всём, даже в белом хлебе, в покойном экипаже, во всех жизненных удобствах, которыми пользовался, живя в Петербурге. Я должен был найти в самом имении средства не только к жизни, не только к продолжению хозяйства, но и к тому, чтобы сделать улучшения, а эти улучшения влекли за собою изменение всей системы хозяйства. Каждая ошибка могла надолго затянуть дело. А тут еще подоспел неурожай в первый год моего хозяйства, недостаток в корме, сам я сломал ногу и больной пролежал целое лето..."

Поделиться:
Популярные книги

Live-rpg. эволюция-3

Кронос Александр
3. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
боевая фантастика
6.59
рейтинг книги
Live-rpg. эволюция-3

Пушкарь. Пенталогия

Корчевский Юрий Григорьевич
Фантастика:
альтернативная история
8.11
рейтинг книги
Пушкарь. Пенталогия

Хроники разрушителя миров. Книга 8

Ермоленков Алексей
8. Хроники разрушителя миров
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Хроники разрушителя миров. Книга 8

Адъютант

Демиров Леонид
2. Мания крафта
Фантастика:
фэнтези
6.43
рейтинг книги
Адъютант

Эфир. Терра 13. #2

Скабер Артемий
2. Совет Видящих
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Эфир. Терра 13. #2

Кодекс Крови. Книга VI

Борзых М.
6. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга VI

Измена

Рей Полина
Любовные романы:
современные любовные романы
5.38
рейтинг книги
Измена

Я – Орк. Том 2

Лисицин Евгений
2. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 2

Законы Рода. Том 2

Flow Ascold
2. Граф Берестьев
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 2

Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия

Цвик Катерина Александровна
Фантастика:
юмористическая фантастика
7.53
рейтинг книги
Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия

Тринадцатый

NikL
1. Видящий смерть
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
6.80
рейтинг книги
Тринадцатый

Темный Патриарх Светлого Рода

Лисицин Евгений
1. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода

Раб и солдат

Greko
1. Штык и кинжал
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Раб и солдат

Волк 5: Лихие 90-е

Киров Никита
5. Волков
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Волк 5: Лихие 90-е