Провидение зла
Шрифт:
– Думаю, я немногим его хуже, – прищурился Игнис. – А кое-кто так уж и точно лучше. Из молодых – Фелис Адорири, из прочих – старший принц Бэдгалдингира, княжич Аштарака, принц Даккиты, принц Хонора!
– Никто из них не участвует в фехтовальном турнире, – напомнила Тела. – Кстати, ты тоже. Еще вспомни княжича Араманы, который был победителем до Рубидуса. Из нынешних Рубидус лучший.
– Знаю, – нахмурился Игнис.
– Ты и сам не оплошай, – добавила Тела. – Тебе еще три схватки. И в предыдущих турнирах ты всегда останавливался перед последним шагом. Спотыкался на одном и том же сопернике.
– Бастард короля Эбаббара очень хорош, – стиснул зубы Игнис. – Литус Тацит побеждал меня честно.
– А в этот раз? – подмигнула принцу Тела. – В первом круге он вновь был сильнее тебя. Или ты поддавался? Изучал соперника?
– Во втором круге победителем буду я, – твердо заявил Игнис. – Честным победителем. И Кама тоже. Увидишь.
– Посмотрим, – кивнула Тела. – Литус Тацит лучший в борьбе. Никто не испытывал его в фехтовании или в стрельбе из лука. Но я слышала, что он и там неплох. И даже в магии. Он хороший парень, но ты любим отцом, а он всю жизнь доказывает своему, что бастард ничем не хуже законного сына, которого у его отца нет и уже не будет. Хотя, может быть, Субула подарит королю Эбаббара внука? Но так ведь он одновременно станет и наследником Раппу? Ладно. Мой принц, тебе будет очень трудно. Чтобы победить Литуса, тебе нужно измениться. Стать сильнее самого себя. Хотя, – она улыбнулась, – кое в чем, кажется, ты уже изменился. В лучшую сторону.
– Выходит. – Игнис натянуто улыбнулся. – Раньше я был плох?
– Ты был чудесен, – прошептала Тела. – Но сегодня ты был таким, что затмил самого себя. Я даже… – она погрозила ему пальцем, но тут же скорчила гримасу. – А вот Рубидус…
Тела задумалась.
– Рубидус – это подрастающая венценосная дрянь. За его показной доблестью – гордыня, за его молчаливой мудростью – пустота, за его учтивостью – презрение. Конечно, и его папочка не благодетель, но мать-то вроде бы… Ладно. Еще и мой Палус с ним сошелся… Хотя чего не сделаешь, чтобы устроиться в этой жизни поудобнее. Для того, чтобы подложить подушку под задницу, иногда приходится стряхнуть с нее чью-нибудь голову…
– Ты о чем? – не понял Игнис.
– Я всерьез опасаюсь за Каму, – вздохнула Тела. – Самая глазастая дочка Фискеллы кажется мне слепой. И глухой, слушать меня не хочет. Точнее, не слышит. Лучше бы она оступилась до того, как доберется до главного противника. Хотя случай их может свести и раньше… В финале жребий бросается заново…
– Ну и что? – пожал плечами Игнис. – Оступится, поднимется, отряхнется, залечит шишки и станет красивее прежнего.
– Рубидус способен покалечить соперника, – прошептала Тела. – И такое уже случалось. Рубидус – плохая ставка.
«Как Малум», – подумал Игнис, но не сказал этого. Да и мелькнуло что-то гадкое в глазах Телы.
– И он не поедет в Лапис просить руки дочери короля, если она совершит чудо и сумеет его победить, – закончила Тела. – Можешь так ей и передать. Хотя не стоит.
– А если чудо не свершится и победителем в третий раз подряд станет Рубидус? – спросил Игнис. – Это его не раздобрит? Хотя, проиграв, Кама имеет право не открываться.
– Ты сам еще выиграй три последних схватки, – рассмеялась Тела. – Будет нелегко. Отдохни.
– Разве я устал? – нахмурился Игнис.
– А ведь должен был, – пробормотала Тела. – Даже не знаю, что с тобой стряслось? Вот уж думала всегда, что чем больше черпаешь из хорошего колодца, тем больше он дает воды, но так и колодцу надо дать время, чтобы наполниться, а вот чтобы фонтаном било… Только ты нос-то не слишком задирай. Не та лошадь на долгой тропе к цели приходит первой, что быстрее всех, а та, что с тропы не сворачивает.
– Вот на тропе и посмотрим, – прошептал Игнис.
– Спи, – улыбнулась Тела.
Глава 3
Стрелы
Женщинам и девушкам, или, как фыркал Игнис, девчонкам, разрешалось ходить в ярмарочные дни в масках. Дорожные плащи, свойственные зажиточным ардуусским горожанкам, и легкие полумаски – вырезанные из кожи или сплетенные из шерстяной нити, закрывающие половину лица, или все лицо, или только глаза, позволяли вельможным персонам скрываться от зевак, а множеству стражников (на время ярмарки король Ардууса призывал в дружину всех воинов) – не слишком опасаться грабителей или иных злоумышленников. Так что странно было бы не воспользоваться такой возможностью и не побродить по праздничным улицам, а то и по торговым рядам, тем более что именно сегодня у Камы не было поединков – в предпоследний день ярмарки завершались турниры по стрельбе из лука и по борьбе. Компанию ей должны были составить двоюродная сестра Камы Лава и уже двоюродная сестра Лавы – принцесса Ардууса – Фламма. Вместе с тремя ровесницами пыталась увязаться и дочка Пустулы Процелла, но мамаша перехватила ее в коридоре и, отвесив подзатыльник, отправила умываться и наряжаться. Пустула Тотум, урожденная Адорири, вела своих отпрысков на прием к венценосному братцу – королю Утиса Салуберу Адорири. Конечно же, главным было не внимание седобородого и угрюмого утисского властителя и не разговоры с утисской королевой – Ситарой, которая была младше своего мужа на двадцать лет и терпеть не могла Пустулу. Главным была возможность пройтись по улицам Ардууса, сверкая дорогими украшениями и благосклонно кивая широкоплечим стражникам Малума, коих Пустула всех до одного наняла как раз для таких прогулок. А что ее дети? Дети изнывали и призывали на голову мамаши тяжкие кары, ограничиваясь, впрочем, расстройством живота или фурункулом на пятке.
– Ну и ладно, – взъерошила светлые волосы, натягивая шерстяную маску на глаза, Лава, которая единственная из троих напоминала хоть и миловидного, но мальчишку. – Только нам Процеллы не хватало. Хотя она девчонка не из пустоголовых, но трое – это трое, а четверо – уже толпа.
– А я бы и сама с удовольствием отправилась к королю Утису, – призналась огненно-рыжая Фламма, свешиваясь с галереи доходного дома и разглядывая ползущую по Северной улице толпу. – Принц Фелис – такой красавчик! И, кстати, по мнению многих – лучший фехтовальщик в Анкиде. Жаль, что он не участвует в турнирах!
– Он побеждает в тех турнирах, где сражаются не только принцы или вельможные сынки, но и настоящие воины! – фыркнула Лава. – И в том числе дакиты, лучше которых вовсе нет! И Фелис побеждает даже их! А этот турнир считает баловством.
– Похоже, Фелис Адорири нравится не только Фламме, – вогнала сестру в краску Кама.
– А я слышала, что его безумная сестричка, Аментия, которая не вылезает из мужской одежды, ничем не уступает своему братцу в фехтовании, – заметила Фламма.
– Глупости! – отрезала, поправляя платок и затягивая шнуровку плаща, Кама. – Не знаю, как там владеет легким мечом Аментия, я, кстати, слышала, что она склонна к магии, но Рубидус нисколько не слабее Фелиса Адорири. Во всяком случае, пока Фелис не докажет иного!
– И ты думаешь победить Рубидуса? – хмыкнула Фламма.
– Лава! – в ярости обернулась к сестре Кама.
– Прости, – отшатнулась та. – Я не могла не сказать ей. Она моя лучшая подруга! Но никому более я не вымолвила ни слова. А Фламма – все равно что я сама. Она – могила. Склеп. Ни слова и ни звука. К тому же нам может потребоваться ее помощь!
– Светлая Пустошь вам обеим под платье! – прошипела, опускаясь на дубовую скамью, Кама.
Девушка действительно была расстроена. О том, что она участвует в турнире, знала только Тела, которая дала ей ярлык Малума, Лава и, как думала Кама, догадывались ее мать и брат Игнис. Волосы, кусая губы и шмыгая носом, она срезала, но капюшон плаща и теплый араманский платок пока что позволяли это скрыть от отца и всех остальных. И вот, пожалуйста, самая ветреная девчонка Ардууса, пламенный цветок, огненно-рыжая демоница Фламма знает о ее замысле!