Провидица
Шрифт:
Торин перестал улыбаться и высокомерно поднял голову.
— Это невозможно. Кто-то пудрит тебе мозги.
В нем было столько самонадеянности, будто он верил, что знает абсолютно все.
— Послушай, Эйнштейн. Я знаю, что я видела, и это меня ест изнутри. Если ты не собираешься мне верить, то я иду домой. — Я развернулась и пошла прочь.
— Эй. Стой.
Я обернулась.
— Что?
— Когда я обнаружил, что ты Провидица, я поговорил с Лаванией, чтобы узнать больше про них, выяснить, что они умеют, а
Он действительно был самым лучшим парнем из всех. Я вернулась к нему и взяла за руку.
— Спасибо.
Он сверкнул довольной «я-знаю-я-лучший» улыбкой.
— Лавания повторяла мне снова и снова, что Провидицы не могут видеть своего будущего. Просто так устроено. Кто вложил эти картинки в твою голову, Рейн. Ведьма. Говорю тебе…
Я прикрыла его рот.
— Помолчи. Еще одно напоминание о том, что ты был прав, и ты получишь коленом сам знаешь куда.
— Я и не собирался. Вспомни, когда ты первый раз увидела Эрика?
— В магазине. Ведьмы обступили меня. Кто-то хотел пожать мне руку, остальные просто прикоснуться.
— И ты не видела Эрика среди них?
Я поморщилась.
— Нет. Ты думаешь это дело рук Эрика? Он же не ведьмак.
— Это в его крови. Один и Фригга оба практиковали Сейдр. И Локи такой же, как и они. Чертовы ведьмы. — Он приобнял меня за плечо и вывел из комнаты Эрика. Приближаясь к кухне, мы слышали гул голосов. Зал с порталом был слева от кухни.
— А я тебе говорил… а я тебе говорил… — пропел Торин нежно.
— Замолчи. — Я толкнула его плечом.
Портал открылся в мою спальню. Сначала мы услышали обрывки разговора, но знакомый смех заставил меня взглянуть в широко раскрытые глаза Торина. Я бегом кинулась на кухню.
18. Правда бывает горькой
— МАМ!
Она обернулась, густые, черные как смоль волосы, спадавшие на ее спину, покачнулись. Слезы заблестели в ее зеленых глазах.
— Милая.
Борясь со слезами, я побежала и чуть не сбила ее с ног, если бы не ее высокий рост и вес, и, конечно же, способности Валькирии.
Она обняла меня.
— Я скучала по тебе.
Я крепко обняла ее в ответ. Скучала по ней и волновалась за нее, и даже немного злилась на нее. Всего чуточку, потому, что я старалась войти в ее положение и понять.
— Я слышала боги нарочно откладывали твое возвращение.
Она отстранилась и внимательно посмотрела на меня.
— Где ты услышала этот бред?
— От Норн.
— Она может слышать их по своему желанию, — сказал Торин.
— Что, правда? — я не смогла понять, порадовало это ее или нет. Она расцеловала меня в обе щеки, отстранилась и снова на меня посмотрела. — Теперь я вернулась, солнышко. И вместе мы разберемся с ними.
Просто услышать это от нее уже заставило меня чувствовать себя лучше. Означает ли это, что она официально вернулась как Валькирия? Но прежде, чем я успела спросить, ее взгляд переметнулся к Торину.
— Подойди, прекрасный юноша. — Она протянула к нему руки, чтобы обнять. — Спасибо, что приглядывал за ними, пока меня не было.
Мама опекала всех. Экстравагантная. Благородная. У нее было доброе сердце, а характер еще лучше. Глядя на нее, ты думаешь, что ее буквально выдернули из Вудстока, а не что она Валькирия со способностями Норн.
У Торина появилось странное выражение лица, словно он был удивлен и не знал, что сделать в ответ. Уже девять столетий у него не было никого из семьи, кроме Эндриса, как напарника и назойливого младшего брата, и он закрылся от проявлений любви. Мама пригласила его в нашу, и он не знал, как себя вести.
Я скрестила руки и беззвучно произнесла:
— Обними ее в ответ.
Он робко повиновался, словно ожидал, что мама его оттолкнет. О, если б только он знал. Она обожала обниматься. Это были сильные-всеобъемлющие-цепкие-крепкие обнимашки. Спазм перекосил лицо Торина, как только его руки коснулись ее.
Улыбаясь, я повернулась и обняла Лаванию.
— Я так рада, что ты вернулась.
Она усмехнулась.
— Когда я уходила, тебе надоело до чертиков учить руны.
Я жаждала только видений. Если б только я знала.
— Это было до ведьм и беспорядка.
— Все настолько плохо?
— О, да.
— Тогда нам лучше начать с завтрашнего дня. — Как и мама, она любила длинные развевающиеся платья, но могла позволить себе и элитные дизайнерские.
Мама все еще благодарила Торина, когда я обернулась.
— Просто для галочки, мам. От него было мало толку, так что я сама о себе позаботилась, — пошутила я, присоединяясь к ним.
Мама удивилась.
— Я и не сомневалась, милая. Иди сюда. Хочу все услышать. — Я взяла ее за руку. Я рада, что она вернулась. У нее была способность упрощать самые серьезные вещи.
Лавания подошла к нам, и мы рассказали о том, что случилось после их ухода. Когда закончили, мама смотрела на Лаванию, поджав губы.
— Лавания, расскажи им, — попросила она.
Я непонимающе смотрела то на одну, то на другую. Торин также был в растерянности. Феми держала в руках свою чашку с чаем так, словно не слышала разговора, но уверена, она ловила каждое слово.
— Расскажи нам что? — спросил Торин.
— Это насчет Эрика? — спросила я, встревоженная тем, что могла услышать.
Мама помрачнела.
— Да, милая. Мы не знаем, почему он стал на сторону этого мерзавца. — Она взглянула на Торина. — Прости, дорогой. Но уверена, он сделал это не по своей воле. Эрик никогда бы не предал тебя и не причинил вреда. Здесь происходит кое-что другое. Ну же, Лавания.