Провидица
Шрифт:
Катиль отняла руки от лица и потупилась, поймав внимательный, даже в чем-то жадный взгляд князя. Неловкость сковала девушку, но сердечко пустилось вскачь, как это всегда бывало, когда Гален смотрел на нее вот так. Волнение охватило благородную лаиссу и захотелось встать и протянуть руки к мужчине, позволив ему сделать то, что он сделал когда-то в замке сайера Гудваля, но Катиль подавила это желание и спряталась за стаканом с водой, поперхнулась и отчаянно закашлялась.
Это вернуло князя на землю Валимара, и он уже хотел постучать девушку по спине, но испугался, что может не рассчитать силы, уж больно нежной и хрупкой казалась
— Вы что-то хотели, мой князь? — севшим голосом спросила Катиль.
— Хотел? — удивленно переспросил Гален, только сейчас осознав, что вынуждает лаиссу задержаться. — Да, хотел. Составите мне пару, лаисса Альвран? Я хочу прогуляться по окрестностям.
Катиль кивнула раньше, чем поняла, что дала согласие на то, чего старательно избегала. Благородная лаисса все это время старалась держаться подальше от Корвеля, встречаясь с ним во время трапез или недолгих вечерних бесед перед камином. Подавить тягу к Галену это не помогало, но Катиль очень старалась, и не давала себе воли ни на мгновение, неизменно оставаясь холодной и вежливой. И хвала Святым, что забот князю хватало и без нее.
Монастырь спешно приводили в порядок, те помещения, где могли жить люди. Отстраивали конюшни и хозяйственные постройки. Обучали неопытных крестьян, горожан и фермеров, прибывавших в Высокие горы ратному искусству, этому уделялось много времени и внимания. Кроме того, Корвель вел постоянную переписку с Гудвалем, с Верховным отцом-служителем, с лассами, желавшими примкнуть к мятежному князю, со своими людьми, приносившими вести с разных концов королевства. И на Катиль у него почти не оставалось времени.
Это и печалило, и радовало лаиссу одновременно. Она тосковала по обществу князя, подглядывала за ним из окна, ругала себя, но продолжала смотреть, завидуя его ратникам, потому что им Корвель уделял несравненно больше времени, чем провидице. И в то же время оставаться в одиночестве девушке было проще. Да и занятия она себе находила.
Гудваль, уже зная любовь лаиссы Альвран к чтению, прислал в горный монастырь книги и свитки с рукописями мудрецов. Помимо этого, девушка пристрастилась к рукоделию, которое недолюбливала, когда жила в отцовском замке. Ведиса учила госпожу плести кружева, и для этих целей Корвель велел доставить в монастырь все необходимое. В этом занятии Катиль нашла успокоение и отдохновение от терзавших ее мыслей и сомнений.
А сомнения были. Все чаще девушка спрашивала, а мог ли ошибиться служитель из замка Альвран, когда сказал, что Святые щедры лишь с невинными душами? Прав ли был отец, безоговорочно поверив ему, не поспешила ли сама Катиль, приняв слова служителя, как истину? И когда размышления становились особенно назойливы, лаисса садилась за рукоделие и избавлялась от всех забот, следя за рождением ажурной красоты.
— Тогда идемте? — вопрос князя вырвал лаиссу из размышлений.
— Сейчас? — испуганно спросила Катиль.
— Но не ночью же мы будем с вами бродить по склонам, — с чуть насмешливой улыбкой ответил Гален.
— Вы правы, ласс Корвель, — обреченно вздохнула девушка, и Гален сделал вид, что не заметил ее вздоха. — Идемте.
— Конная или пешая прогулка? — спросил князь.
— Конная, — с облегчением выпалила Кати, решив, что идти рядом с Корвелем
Все-таки верховой выезд подразумевает не столь тесную близость, как пешая прогулка. На лошади не нужно подавать руку, чтобы помочь даме перебраться через ручей или яму. Князь отдал распоряжение, чему-то вдруг улыбнувшись, но лаисса Альвран, не заметила лукавого блеска в глазах своего спутника, потому не насторожилась. Тем более, Святые молчали, предчувствия тоже, и ожидать подвоха от прогулки не приходилось.
Погода стояла чудесная. Летнее солнце не жарило, и ветер давал легкую прохладу даже на открытых местах. Горные склоны оделись сочной зеленью трав, пестрили душистыми цветами, и Катиль пожалела, что выбрала лошадь, иначе можно было бы нарвать букет и поставить в своих покоях, чтобы их воздух наполнился приятным ароматом. По ясному лазоревому небу ползли редкие облака, и одинокая птица, парившая над головами всадников время от времени оглашала окрестности тоскливым криком.
Лаисса Альвран подняла голову и всмотрелась в небесную высь.
— Вы видите там Святых, Катиль? — с улыбкой спросил князь.
— Святые прячут свой лик от нас, простых смертных, — ответила девушка. — Ранее я полагала, что отцам-служителям дано счастье лицезреть их, но с тех пор, как я узнала отца Бальдура, моя вера в тесную дружбу Высших сил и проводников их воли на земле ослабла.
— Служители — всего лишь люди, дорогая моя лаисса, — заметил Гален. — И как всяким людям им свойственны ошибки и заблуждения.
Взгляд князя вдруг стал испытующим, и он задержал его на девушке, словно ожидая от нее какого-то особого ответа. Катиль отвернулась и постаралась не вдумываться в слова Корвеля, но уж слишком они были созвучны ее собственным размышлениям, чтобы полностью не заметить смысла.
— Вы никогда не задумывались, что толкование помыслов Святых Защитников происходит из собственных убеждений и взглядов служителя? — осторожно спросил Гален, не желая прекращать этого разговора. — Что если, озвучивая свои мысли, они не всегда правы?
— К чему вы все это мне говорите, ласс Корвель? — спросила Катиль, оборачиваясь к своему спутнику.
— Служитель в моем замке твердил мне о заботе о Домах Святых. Он уверял меня, если я буду более щедр и покажу своим примером остальным, как должно вести себя благородному человеку, то Святые Защитники не оставят меня своей милостью и буду оберегать меня от всяких бед и несчастий. И что же? Я чуть не лишился головы, меня предали все, кому я верил, по велению короля я изгнанник, лишенный своих земель и дворянского звания. А ведь я прислушался к служителю и внес щедрые пожертвования в Дома Святых своего удела, даже стал появляться на службах. Каков вывод вы в этом видите? Мой служитель хотел лишь пополнить казну свою и подвластных ему служителей, как и привлечь прихожан. Но это были его личные устремления, а посулы лишь поводом сподвигнуть меня к действию.
Катиль негромко рассмеялась и покачала головой.
— Однако, мой князь, вы с головой, свободны и готовитесь отвоевать себе трон. К тому же нашли новых друзей и узнали, что такое настоящая верность и дружба. Святые послали вам испытание и прозрение, не это ли их милость и опека? — лукаво спросила лаисса.
Корвель хмыкнул и укоризненно взглянул на лаиссу.
— Катиль, зачем вы рушите мою блистательную речь? Ее смысл был в ином.
— И в чем же? — улыбнулась лаисса Альвран.