Провинициалы. Книга 1. Одиночное плавание
Шрифт:
– Ревнивый он сильно, – сказал отец.
– А чего ревновать?.. Нашел принцессу… Да меня на нее вожжами не затащишь. – Он выплюнул замусоленный окурок. – Баб вокруг – завались. Гуляй – не хочу, чего к одной лепиться…
Цвиркнул через дыру на месте переднего зуба – плевок улетел далеко вперед – встал на гусеницу, обернулся.
– А щук-то хоть поймали?
– Поймали, – ответил отец.
– Поедем домой, покажешь…
Ванька залез в кабину, трелевочник взревел и бодро покатил к очищенному дереву.
– Пойдем крапивы нарвем, – сказал отец и направился
Они перешли узкоколейку, по протоптанной широкой тропинке прошли через небольшой низкорослый сосновый лес, перемежающийся зарослями можжевельника, и вышли к деревне. Была она совсем маленькой (два десятка домов стояли по сторонам короткой улицы) и пустынной.
Отец уверенно прошел к ближнему, стоящему чуть в стороне и выглядевшему поновее дому, на котором висела квадратная дощечка с тремя большими буквами «ОРС» и ниже, помельче, – «Магазин», поднялся на вышарканное сапогами крыльцо, вошел в распахнутую настежь дверь.
За деревянной, покрытой грязными пятнами стойкой на табурете сидела, подперев ладонями щеки, девушка. Перед ней лежала потрепанная книга. Она подняла глаза, взглянула на вошедших.
– Здравствуй, Танечка… – весело произнес отец, опустив руки на прилавок. – Замуж еще не вышла?
– За кого?
Девушка встала, перекинула со спины на грудь большую толстую косу (таких Сашка никогда прежде не видел – ниже пояса).
– Да за тобой вон все ребята гуртом ходят, а ты никак не выберешь…
– Они не за мной, они за вином приходят…
– Эх, был бы я помоложе…
– А и так в самый раз, – прищурилась Танечка, наклонилась через прилавок, отчего из-под цветастой блузки выглянули налитые белые груди.
– Значит, был бы не женат… – неожиданно смутился отец и подтолкнул Сашку вперед. – Между прочим, это мой сынишка…
Татьяна скользнула взглядом по Сашке.
– Не похож…
– Похож, – не согласился отец. – Ладно, ты скажи, где у вас тут крапивы можно нарвать?
– Крапивы? – Она вдруг залилась смехом, похожим на перезвон колокольчиков. – Зачем тебе крапива?
– Да мы тут щук на озере наловили с Санькой. – Он посмотрел на сына. – А жарит же, боюсь, не довезу…
– А крапива зачем?.. Бить, что ли, щук будешь?
– А крапива как раз охладит…
– Никогда не слышала.
– Проверенное средство… Так есть крапива в вашей деревне?
– Да за магазин зайдите, я там видела…
– Пошли, Санек…
За магазином действительно торчало несколько кустов крапивы, и отец, быстро и ловко прихватывая их под самый корень, наломал, сложил.
– Сходи, попроси у тети Тани какую-нибудь бумажку ненужную, обвернуть, чтоб руки не обжечь.
– Не пойду – буркнул Сашка.
– Почему? – Отец пристально посмотрел на него.
– Не пойду, и все…
– Как хочешь…
Он быстро взбежал на крыльцо, вошел в магазин, прикрыв за собой дверь.
Пробыл он там довольно долго, вернулся с вырванными из книжки страницами, обмотал ими стебли.
– Ну что, пошли обратно?
Сашка кивнул.
– Может, тебе чего купить? – спросил отец. – Леденцов, а?
– Не хочу.
– Не хочешь – не надо…
Он поднялся на крыльцо, крикнул, не заходя в магазин:
– Бывай, Танюша – красивая коса…
…Обратно шли быстро, отец сказал, что надо поторопиться, чтобы не держали из-за них дрезину, и их действительно ждали.
Уже на платформе они укладывали крапиву в мешок и перекладывали ею щук, поэтому мужики увидели улов и высказались кто как хотел. Пришли к единодушному мнению, что улов средний, ловили, бывало, и крупнее, на семь и больше килограммов, особенно по весне, когда настоящий жор бывает, но летом и такой улов редкость.
Отец согласился, что не самая удачная рыбалка получилась, но он еще свою десятикилограммовую выловит…
В стороне от мужиков на краю платформы сидел и беспрестанно курил Василий. Настена с Варварой теснились на дрезине, не захотев ехать с мужиками. Когда Настена залезала в кабину, Сашка видел, что лицо у нее опухло и было неприятного синего цвета. И одного глаза совсем не видно.
Василия мужики не задевали, он так и просидел в одиночестве до самого города, а потом сразу же подбежал к дрезине, стал говорить Настене, что он погорячился, все контузия виновата, потому что когда злится, ему видится всякое… Сколько раз врукопашную ходил, когда в штрафбате был… И что не надо ей к матке идти. И надо обратно вертаться, домой…
Варвара повела молчаливую Настену вдоль путей в сторону леспромхозовских домов, а он понуро побрел следом, продолжая виновато говорить…
Солнце уже скатилось к крышам Суриковского хутора, было свежо и приятно. Они шли с отцом по темнеющим улицам, и неожиданно Сашка сказал:
– А она совсем не похожа на Таню.
– Кто не похож?
– Да эта, с косой… В магазине…
– Но ее так зовут.
– В театре была Таня, у нее две маленькие косички…
– В театре? – вопросительно повторил отец и догадался: – А… ты о спектакле, который мы в Осташкове смотрели?.. Действительно, не похожа. Там совсем другая Таня…
И они замолчали.
…Мать облегченно вздохнула, увидев их. Тут же взялась разделывать рыбу (пока та не пропала), перекрутила и даже пожарила на керогазе котлеты.
Сашка съел одну и пошел спать, глаза уже сами собой закрывались. И приснилась ему некрасивая синяя Настена, у которой была длинная и толстая коса. И было ему во сне так Настену жалко, что он заплакал…
Мужские забавы
Сплавная контора расширялась: за Селезнями, в верховьях Двины, леспромхоз начал валить лес, и теперь ежедневно катера тащили вниз по реке плоты. Изгибающиеся, словно живые, эти огромные ленты привлекали мальчишек возможностью прокатиться от остатков моста (в этом месте катера шли на самом малом, чуть быстрее, чем течение, и с особой осторожностью) до изогнутой песчаной косы, городского пляжа на другом конце города. За косой, в устье небольшого ручья, и базировалась сплавная контора, занимая все больше и больше места прибывающими катерами.