Проводница
Шрифт:
Проблемы начались, когда Антошке пришла пора в школу идти. В городке не было ни одного интерната, Ольге дали направление в районный., закрытого типа, по злой иронии судьбы тот самый, где и она сама провела свое детство…
Антошка бузил, рыдал, требовал, чтоб его вернули домой, и ни на какие доводы и обещания не реагировал. Кое-как промучились год, и теперь Ольге надо было срочно что-то решать. А что решать, если бабка о том, чтобы выйти на пенсию, и слышать не хочет? Не самой же работу бросать… Безотказная тетка Тамара за последний год сильно сдала, следить за шустрым подросшим, подвижным мальчишкой ей
Рельсы начинались прямо за калиткой, трава у забора была покрыта слоем мазута, а вся жизнь его обитателей проходила под круглосуточный, нескончаемый перестук вагонных колес, лязганье сцепок да зычные переклички машинистов.
Когда-то давно, в раннем детстве, Ольга видела старый черно-белый фильм, из которого запомнила узкоглазого мальчика. Он бегал по трамвайным путям и бормотал себе под нос бесконечное:
— До-де-ска-ден… до-де-ска-ден… — подражая перестуку колес, и это было гораздо точнее по ритму чем наше: «тук-тук-тук».
— До-де-ска-ден… — часто шептала Ольга перед сном, вслушиваясь в монотонное постукивание под днищем вагона. — До-де-ска-ден… Под-стук-ко-лес…
Глава 2
Скорый поезд с названием южною юрода на зеленых запыленных боках вагонов мчался вдоль редких селений на косогорах, одиноких домишек обходчиков, мимо мальчишек с велосипедами на переездах, мимо разрозненной мозаики чужой, тоскливой, обрывочной жизни.
Ольга смотрела в окно. Спать хотелось ужасно, так что пейзаж за окном сливался в серую дымку, подергивался пеленой, а под полуопущенными ресницами начинало щипать. Сегодня за ночь на ее дежурство выпало пять посадок, так что к утру она уже вымоталась, а впереди через полчаса еще крупная узловая станция. Последняя. И все, можно будет будить Лидку и сдавать дежурство.
Лидка дрыхла в соседнем служебном купе с двумя расположенными одна над другой полками, а Ольга, чтоб не мешать напарнице, сидела в проводницкой и гоняла чаи. Ночи уже становились холодными. Всего лишь август, а выслуживает совсем по-осеннему…
Лидка любила поспать, потому Ольга и уступала ей эту первую, самую трудную ночь, когда, едва отправившись с ночного вокзала, поезд начинает тормозить на частых маленьких стоянках, собирая толпы отдыхающих, спешащих вернуться из отпуска.
К Тоннельной подходят автобусы из Дивногорска, к Разгульной — из окрестных санаториев… И толпы людей с детьми, рюкзаками и чемоданами мечутся вдоль состава, стараясь за две минуты найти свой вагон, впихнуть в него багаж и погрузиться самим.
А Ольга исправно открывает двери, опускает подножку, поднимает повыше фонарь, вглядываясь в билеты и паспорта. Она поеживается в одном кителе от ночной прохлады и привычно ругает Лидку. Опять канючила, зараза, опять сумела уговорить махнуться дежурствами…
Но за эту свою жертву Ольга получит мзду по приезде в Москву. За бессонную ночь Лидка отпустит Ольгу прошвырнуться, а сама в одиночестве будет считать белье, заливать воду, загружать брикеты с углем и мыть вагон. В общем, каждому свое. Хочешь спать ночью — вкалывай днем по полной программе.
Серенькое утро еще не прогрелось на солнце. Замелькали за окном решетчатые опоры моста через Кубань — значит, вот-вот уже Невинномысск.
Ольга взяла флажок, застегнула форменный китель и глянула в зеркало. Черт, через всю щеку красный вдавленный рубец от оконной рамы… Все же прикорнула и сама не заметила как… Она потерла щеку, ополоснула лицо холодной водой и крепко растерла казенным вафельным полотенцем.
Вот так-то лучше. Сразу и взгляд стал осмысленнее, и глаза заблестели. Ольга туго закрутила вокруг головы жгут из роскошных каштановых волос и приладила на них пилоточку с кокардой, кокетливо, чуть набекрень.
В Невинномысске в вагон сели двое, на два последних места, парень и девушка. Оба красивые, загорелые, чернявые. Парень легко нес два чемодана, а девушка — пакеты, из которых соблазнительно выглядывали горлышки пивных бутылок и торчал хвост копченого толстолобика. Ольга даже слюну проглотила, так захотелось пивка с рыбкой… Чтоб перебить аппетит, она нашарила в кармане сигареты и быстро закурила. Потом спрыгнула на платформу и немного прошлась вдоль состава. Стоять здесь долго, пятнадцать минут, можно даже дойти до ларька с мороженым.
— Оль! — окликнула ее из соседнего вагона баба Таня. — Купи мне газетку с кроссвордом!
— Лады! — отозвалась Ольга.
Баба Таня лениво зевнула и посмотрела ей вслед. Вопреки своему прозвищу была она крепкой высокой девахой с широкими бедрами, и было бабе Тане всего-навсего тридцать пять. Но уже год она действительно была бабкой, поскольку семнадидтилетняя дочка Ленка, которую Таня сама тоже родила в семнадцать, преподнесла ей внучку. Внучку все принимали за бабы-Танину дочку, а дочь за сестру, чем Таня очень гордилась.
Ольга быстрым шагом направилась к оживленному пятачку на платформе, где теснились газетный киоск, палатка с мороженым и газировкой и штабеля ящиков с пивом. Все местного производства, и потому Ольга равнодушно скользнула по ним взглядом Не вдохновляет. В ресторан загрузили питерскую «Балтику», Сашка обещал оставить для своих пару ящиков. Газеты тоже были местные, зато Ольга углядела несколько брошюрок с кроссвордами и купила каждой по два экземпляра.
В их бригаде все помешались на кроссвордах и сканвордах, просто мания какая-то. Ну а что еще делать, когда вагон убран, чай подан, а до очередной станции еще несколько часов? С напарницей уже обо всем по десять раз переговорено, пейзаж за окном знаком до боли в скулах, спать неохота. Вот и остается уткнуться в спасительный кроссворд и немного размять мозги.
Парнишка с легкой спортивной сумкой через плечо тронул Ольгу за локоть.
— Вы с этого поезда? — быстро спросил он. — Ни Москву? Какой вагон?
— Не так скоро, — усмехнулась Ольга, уже поняв что к ней клеится «зайчик». — Тебе куда?
— Подбрось до Армавира. Позарез надо.
— Сто, — согласно кивнула Ольга. Парень очень удивился.
— В кассе, кажется, по шестьдесят…
— Ага, — мило улыбнулась Ольга. — Тогда пойди купи в кассе.
— Нет билетов, — досадливо бросил парень.