Проводница
Шрифт:
Потому Ольга приценилась к двухкомнатной малогабаритке, потом к двухкомнатной изолированной, потом нашла вариант с небольшой кухонькой и ванной. Прихожей там, правда, практически не было так, предбанничек в половину тамбура, но им с Корешком этого хватило бы с лихвой. Семейство из этой квартиры просило за нее две с половиной Вполне по-божески. Им повезло — досталась в наследство родительская квартира, и они в сорок лет наконец-то зажили в нормальных условиях, а на деньги от малосемейки собирались купить машину и дачный домик.
Семейство, к счастью, особо не торопилось, они согласились повременить с продажей, пока Ольга не соберет
Кстати, о музыке… Надо пацану магнитофон прикупить. Пока он еще не интересуется кассетами, но ведь растет так быстро, что оглянуться не успеешь Значит, надо полку под музыкальный центр и стоики для компакт-дисков… Ну, это со временем не к спеху… За несколько лет Ольга сумеет собрать на приличную аппаратуру и на японский телик с видиком.
Она закрыла глаза и отчетливо представила себе их новое жилище. Уютное, с новой мебелью, отремонтированное, с тюлевыми шторами па окнах с тяжелыми бархатными гардинами по бокам… Мечта… Вот только на первых порах придется им жить на голом полу, спать на надувных матрасах, а на кухне обходиться одним столом, который ей уже пообещала отдать тетка Тамара. Мать-то хрен что даст. У нее снега зимой не выпросишь.
О себе Ольга не думала, даже не представляла, что поставит в свою комнату, как оформит ее… У нее никогда не было отдельного, своего угла, не то что целой комнаты… Всю жизнь она провела в интернате, потом в общаге, а теперь ютилась в материной квартире на одном диване с Корешком. Но, по сути, ее домом уже несколько лет было служебное купе скорого поезда, да и то напополам с Лидкой, чтоб спать по очереди. И в ближайшем обозримом будущем иного не предвиделось.
Так что какой смысл загадывать, планировать, если все равно ей придется лишь изредка дома переночевать? Лучше уж найти какую-нибудь женщину, чтоб могла за Корешком следить и ночевать в свободной комнате, когда Ольга в поездке.
Тогда она сможет забрать сына из ненавистного интерната, и заживут они дружно, душа в душу…
Ольга сладко потянулась. Совсем чуть-чуть осталось до исполнения мечты… Немного поднапрячься — и все. Эх, если б найти еще какой-то приработок, халтурку какую… Но с посылок много не возьмешь — обнищал народ, безбилетники не в каждый рейс просятся, да и рискованно… Вон, еле выкрутились в этот раз, а иначе платила бы штраф или бригадир снял бы с поездок. Посидела бы пару недель без зарплаты и без «навара», локти бы кусала…
Она сама не заметила, как заснула. Стук колес размеренно убаюкивал, полка мягко покачивалась в такт, и снилось Ольге, что ее тело ласково покачивают волны, и нежно, в унисон с ними, ласкают его мужские руки… Она лежит на надувном матрасе, вокруг только бескрайняя синева да белые барашки на бурунах волн, а рядом с ней чье-то горячее, незнакомое тело…
Так сладко от этой ласки, что хочется стонать, выгибаться, подставлять под нетерпеливые руки всю себя… Вот только не видно лица мужчины, но одно она знает твердо: это не Гера. И от этого немного жутковато, ведь, кроме Герки, она не знала других мужчин.
Да и вообще уже восемь лет, как она не целовалась, не обнималась, не прижималась к мужскому телу. Даже позабыла, что женщина… Вся жизнь свелась только к работе и заботам о сыне. А организм вдруг начал жадно требовать свое, словно напоминал: годы уходят… тебе уже двадцать шесть! Еще чуть-чуть и станешь старухой… И что тогда вспомнишь кроме этого монотонного перестука?
Нет, мужским вниманием Бог Ольгу не обидел. Да и не страхолюдиной уродилась. Ноги длинные, бедра узкие, грудь маленькая, стройная, гибкая, с угловатой грацией подростка — такие многим нравятся И волосы роскошные — пышная каштановая грива до пояса.
Почти что в каждой поездке находился тин с масленым взором, который норовил ухватить ее за руку и напроситься в гости «на чаек». А то и вваливался среди ночи с бутылкой, начинал хватать за коленки норовил чмокнуть в щечку. Ольга с ними расправлялась просто — короткий резкий удар локтем в грудь, а если не понял сразу, то вдогонку пинок коленкой в пах. У большинства сразу же пропадало желание клеиться, а особо непонятливых она бесцеремонно выпихивала за дверь. Пьяные мужички плохо держались на ногах, особенно если поезд резко заносило на стыках.
А вот Лидка обожала случайные приключения. Ее пышное тело было просто ненасытным. Часто Ольга, ткнувшись ночью в служебное купе, обнаруживала дверь запертой, а наутро видела выскальзывающего оттуда очередного тщедушного мужичонку.
У Лидки была патологическая тяга к худосочным Чем плюгавее, тем слаще… Ее не останавливало даже то, что она готовилась к свадьбе со слесарем вагоноремонтного депо Игорьком — таким же длинным и тощим, как и все ее ухажеры.
— А что такого? — игриво спрашивала она, сыто потягиваясь наутро после приключения. — Разве это измена? Во-первых, мы еще не женаты, какой с меня спрос? А во-вторых, если б я роман закрутила, отношения всякие, тогда — да… А так: сошлись — и разошлись, как в море корабли, я даже имени его не спросила… Ну это ж все равно, как в автобусе потолкаться…
— В автобусе? — фыркала Ольга. — Совсем одно и то же!
— А что? Я как в автобус зайду, так меня обязательно какая-нибудь скотина облапит, — со смехом оправдывалась Лидка. — И под юбку залезут, и за пазуху, и между ног пошарят, только что в открытую не трахнут. Так это на людях, средь бела дня… А ночью да наедине — так сам бог велел…
— Ох, узнает Игорек, расквасит тебе рожу в кровь, — усмехалась Ольга.
— А откуда ему узнать? — лукаво тянула Лидка. — Ты ж не скажешь…
Она искренне не понимала, как Ольга может столько «терпеть», не открывать страждущим «доступ к телу».
— Вот дождешься, пока все прелести завянут да обвиснут, — пугала она. — Тогда вообще никто не позарится. Пользуйся пока тем, что есть.
Лидка даже нашла своей ненасытности научное объяснение. Она где-то вычитала, что у многих людей ритм поезда совпадает с биоритмом сексуального центра, и от этого усиливается сексуальное возбуждение. Недаром же столько случайных романов закручивается именно в поездах. Не в самолетах, не на теплоходах, а в тесных купе разгорается жаркая страсть.
В каждом вагоне обязательно находится парочка, которая умудряется заняться любовью, несмотря на присутствие соседей. Каждый вечер кто-то обязательно целуется и обжимается в нерабочем тамбуре, а особо робкие стоят рядышком у окна в коридоре, касаются друг дружки руками, и по их телам пробегает сладкий ток…