Проводы на тот свет
Шрифт:
– Сразу после родов. Никто такого не ждал, - "родственник" многозначительно замолчал. Значит, его Лене помогли умереть...
– Где мальчик?
– Он у её матери, сестры моей матери. Тебе его не отдадут.
Парень повернулся и ушел походкой человека, каждую секунду ожидающего удара в спину...
...В Москве Пашков пришел на свою квартиру, долго звонил, ему никто не открыл. В почтовом ящике он увидел письма, которые посылал Елене после выхода к своим.
Соседи сказали, что Елена переехала на другую квартиру и здесь не появляется. Они смотрели на Пашкова с жалостью. Пашков
– Вы её первый муж?
– осторожно спросила директор школы.
– Да. Но почему "первый"?
– Вы ведь погибли, и через некоторое время Елена Яковлевна снова вышла замуж.
Пришла Лена. Она увидела Марка и потеряла сознание...
...Никто из них троих не знал, что надо делать. Марк ни в чем не обвинял ни Елену, ни Олега: вот оно - извещение о его гибели, а вот его орден и скудные "личные вещи"... Их брак был расторгнут по причине его смерти. Лена была законной супругой Олега Шилова.
Лена отдала ему ключи от "их" квартиры, потом они поехали на кладбище, и она подвела его к могиле, на надгробной плите которой было его имя.
Марк ни на что не претендовал, тем более на нее. Он понимал, что его сшибли с поезда, и экспресс ушел дальше без него.
А Лена... У неё вдруг оказалось два мужа, и она не знала, на что решиться. Выбирать между воскресшим и живым, пришедшим ей на помощь в трудные дни, ей казалось кощунственным.
Иногда Пашков думал, что было бы лучше всего ему умереть И тогда к нему являлась его Лена-чеченка и строго говорила: "Не смей! У тебя есть сын".
Лена объявила, что она не желает спать ни с одним из них, пока не разберется в себе. И Марк и Олег согласились с её решением. Действительно, пусть сама решает, кто её муж.
Жить Марку было не на что. Пособие быстро растаяло, на работу нигде не брали. Шилов заметил его трудности и предложил:
– Я порекомендую тебя в охранную фирму, где служу сам. Но это так... для отмазки. "Фирма" даст тебе возможность заработать сразу и много. Если ты не чистоплюй, конечно... Ты какое оружие предпочитаешь?
После проверки "боссы" Шилова решили, что его приятель - надежный, обозленный на все и вся человек. Он и не скрывал, что ненавидит всех, кто его предал - родину-мать, отцов-командиров и тех, кто затеял эту поганую войну в Чечне.
Его трясло от беспомощной, бессильной ярости, когда видел на экранах телевизоров сытеньких хорошо упакованных в модные костюмы политиков, которые вели нескончаемые дискуссии о том, что происходит в Чечне. А что происходит? Там убивают, насилуют, грабят. Туда закачивают миллионы, и оттуда выкачивают большие, очень большие деньги. Он ненавидел их всех, коммунистов и демократов, независимых и очень зависимых, радикалов, правых, левых. Порою он странно думал: вот сформировать бы из этих политиков роту, батальон, бригаду и бросить в котел с кровавой чеченской похлебкой, желательно, под его командой. Он все больше погружался в одиночество, не зная, что ещё древние философы предупреждали, что если человек становится абсолютно одиноким, он превращается или в Бога, или в дикого зверя.
Он был не мальчиком и прекрасно понимал, что "фирма", к Которой пристроил его Олег, вяжет отнюдь не веники. Скорее, она делает гробы...
Лена вела себя странно и непонятно. Марк не пытался уговорить её вернуться к нему. С его точки зрения, Олег ни в чем не провинился перед ним: женился на жене погибшего друга - разве это преступление? И Лена... В чем её вина? Вот даже могилку ему соорудила, фамилию и звание выбила на могильном камне: "Капитан М.К.Пашков". Могилу разрушить он не позволил пригодится...
Только иногда, когда в бессонные ночи ему удавалось ненадолго сомкнуть тяжелые веки, к нему приходила Лена-чеченка и молча присаживалась на край кровати. Марк знал, что если бы Лена-чеченка была на месте Лены-москвички, она бы на всю жизнь одела мрачный траур женщин-горянок и ни одному мужчине не позволила бы приблизиться к себе...
Лена часто говорила ему, что он болен, и надо дать время, чтобы выздоровел. "Чеченский синдром", - говорила умные слова Лена. В документах Пашкова, с которыми он возвратился из армии, она вычитала, что её первый муж пережил сильнейшие нервные стрессы, склонен к внезапным вспышкам ярости, не контролирует свои поступки. Это было очень серьезно...
Марк иногда бессонными ночами думал: "А чем они занимаются, двое, эти мужчина и женщина, одни в большой квартире?" Это была не ревность - глухое безысходное отчаяние.
"Фирма" посылала Марка в разные города: доставить пухлые конверты, кому-то вручить "подарки". Он одевал камуфляж, цеплял свой орден. И его не особенно досматривали в аэропортах и тем более - на вокзалах. Его "бригадиром" был Олег, и он же вручал "комиссионные". У Олега было много денег, он не скрывал это и удовлетворял любую прихоть Лены. Иногда у Марка мелькала мысль, что одна из причин устойчивости их "треугольника" - деньги, Елене трудно было порвать с сытой жизнью. Романтичная девочка со скрипкой все более становилась тенью прошлого. Из школьных лет он вспомнил, что треугольники могут быть и неравнобедренными.
Иногда ему казалось, что Елена уже приняла решение, только не осмеливается сказать, какое. Однажды она очень странно предложила:
– У нас в школе есть одна учительница - очень одинокая, красивая и сексуальная. Хочешь, познакомлю?
– Как-нибудь, - пробормотал озадаченный Марк.
А Олег за стопкой водки, когда Марк возвратился из очередного благополучно завершившегося "рейса", ни с того ни с сего произнес:
– Все они одинаковы: мы им нужны, пока здоровы и богаты.
Он тоже маялся, Олег. Лена для него, по уши увязшем в каком-то дерьме, была глотком чистого воздуха, окошком в иные, без насилия, миры, якорьком спасения.
И Марк все чаще приходил к мысли, что решать должна не Елена, а он, так как его бывшая жена уже все решила, только не осмеливается сказать.
– Надо убрать одного типа, - однажды буднично и спокойно сказал Олег.
– Дрянь, а не человек, предприниматель хреновый, кинул нас на крупные баксы.
Марк "убрал" его по классической схеме - пристрелил в подъезде его дома, спокойно вышел на довольно оживленную улицу и сел в машину, которая его ждала.