Проводы на тот свет
Шрифт:
Неожиданно Алексею позвонила Виолетта Петровна. Она явно нервничала.
– Алексей Георгиевич, зачем ты затеял этот суд? Ты все равно его проиграешь, а неприятностей наживешь воз и маленькую тележку.
– Ты о чем, Виолетта Петровна?
– вроде бы удивился Алексей.
– Я тебя не понимаю,..
– напористо продолжала Виолетта.
– Ты мне казался таким благородным! Игорь Владимирович так расстроился, что уже вторые сутки не объявляется ни дома, ни на даче...
– Но куда он мог исчезнуть?
– Не знаю... У него и раньше бывало, что в сложные периоды своей жизни он отправлялся в родной городок поклониться могилам родителей...
Алексею говорить с Виолеттой Петровной было сложно: в памяти, в дальних её закоулках остались воспоминания о странной и чудной ночи, когда они были близки. Пусть произошло это случайно, в уже отдаленные времена, но... Так уж он был устроен, Алексей: мог забыть имя женщины, с которой был близок, но помнил запах её волос, изгибы тела, слова, вырвавшиеся в неконтролируемые рассудком минуты.
– Откажись от своего заявления, или как это там называется, в суд, потребовала Виолетта.
– Нет. Мне вообще кажется странным, что звонишь ты, а не господин Благасов.
– Алексей положил трубку телефона.
Виолетта звонила из машины по мобильному, за рулем сидел Герман Михайлович Бредихин и ехали они к ней на дачу.
– Ни в какую, - сказала Виолетта Бредихину.
– Что же, он сам себе подписал приговор, этот придурок, - хмуро откликнулся Бредихин.
Дрогнувшим голосом Виолетта спросила:
– Что с Благасовым?
– Забудь.
Бредихин достал из кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги:
– Вот подписанное Благасовым и заверенное в нотариальной конторе завещание на твое имя. Обрати внимание, дата месячной давности. Запомни её. Все запомни: дату, название нотариальной конторы, её адрес, фамилию, имя отчество нотариуса...
– Господи, Герман, ты меня пугаешь!
– у Виолетты путались мысли, она сжалась на своем сиденье в жалкий комочек.
– Выше головку, девушка!
– Бредихин делал вид, что напряженно всматривается в набегавшее под машину шоссе.
– Ты не одна, я с тобой. Вскоре мы сможем расписаться.
– Ты не передумаешь?
– спросила, цепляясь за его обещание, как утопающий за соломинку, Виолетта.
– Мы с тобой теперь навечно связаны, - без эмоций сказал Бредихин.
– Останови машину и обними меня, согрей, - попросила Виолетта.
– Мне холодно и страшно.
– Обойдешься.
– Бредихин даже не глянул на нее.
Несколько дней назад Виолетта Петровна рассказала ему о чемоданчике с золотом секты хлыстунов.
– И ты так долго об этом молчала?
– удивился Бредихин.
– Я хотела убедиться, что мы любим друг друга и только после этого все тебе сказать, - объяснила Виолетта.
– Убедилась?
– Да, родной. Ты мой лучший мужчина, - Виолетта хотела польстить Герману Михайловичу, но тот съязвил:
– У тебя есть с кем сравнивать. Небось, полноценная рота наберется.
Виолетта решила не обижаться:
– Опыт - ценное достояние женщины. И ты умелым мне достался.
– Поговорили...
– улыбнулся Бредихин. И требовательно спросил: - Где спрятан чемоданчик?
– Не знаю. Где-нибудь на даче. Квартиру я всю уже перевернула. А на даче его можно зарыть под любой куст.
– Найдем, - уверенно сказал Бредихин.
Он решил, что будет действовать без Мамая, самостоятельно - с какой такой стати делиться? Самовлюбленный, с жестокими причудами Рэм Спиридонович угнетал и подавлял его.
Подручные Бредихина схватили Благасова, когда тот выходил со "своего" кладбища. Произошло это просто. Парень, переодетый в форму охранного агентства "Харона", встретил Благасова у выхода и сообщил:
– Приехала Виолетта Петровна...
– Чего ей понадобилось?
– удивился Благасов.
– Не знаю. Она просила вас подойти к машине.
Машина Виолетты действительно стояла крайней на стоянке с открытой задней дверью. Благасов приблизился к ней, наклонился и тут его сильно толкнули в спину, потянули за руки, дверь захлопнулась, машина с места взяла большую скорость.
Благасова привезли в глухой лесок в сотне километров от Москвы. Он узнал Бредихина, которого как-то мельком видел у Волчихина.
– Вы - Бредихин, - сказал Игорь Владимирович.
– Но зачем, почему со мной так? Ведь мы всегда ладили...
Бредихин промолчал. Это была проверенная тактика: молчать, нагнетать тревогу, заставлять в ужасе ждать, что последует дальше.
– Сколько вам нужно, чтобы вы меня отпустили?
– спросил Благасов.
Первая его мысль была о том, что его захватили в заложники и потребуют выкуп.
"Какой дурак все-таки, - подумал равнодушно Бредихин.
– Стал бы я ему показывать себя, если бы предполагал отпустить с миром, но без баксов".
Он снова ничего не сказал. Приехали по лесной дороге на уютную полянку, в центре которой была вырыта глубокая яма.
– Это твоя могила, похоронщик, - Бредихин указал на яму.
– Будешь лежать здесь, а не на своем уютном кладбище.
Благасов содрогнулся в ужасе. Ему стало страшно даже не при мысли о смерти, а от того, что его не похоронят по-человечески, а закопают в лесу среди всякой нечисти и по ночам к его могиле будет собираться-слетаться всякая гадость.
– Что я должен сделать?
– дрожащим голосом спросил он.