Провокатор… Герой… Кто он?
Шрифт:
В киевском охранном отделении числится несколько вакантных офицерских должностей. Кулябко попросил генерала прислать людей.
– Нет денег! – отрезал товарищ министр. – У вас офицеров сколько? Одиннадцать? И этим тут нечего делать! – добавил после небольшой паузы: – Ведь нужно экономить: казна не бездонна. И так содержание охраны в Киеве обходится в копеечку – более ста тысяч рублей в год, восемь-десять тысяч в месяц…
Подумаешь, жмутся: содержание офицера обходится не более чем в двести пятьдесят рублей в месяц. Нашли на чем экономить. Прикомандировали ротмистра Нагродского, а на время торжеств прислали несколько офицеров из других отделений. Им поручили навести порядок в делопроизводстве. Занялись составлением отчетности, наводят справки, отвечают на запросы разных учреждений. Они отвлекают занятых людей от их прямых обязанностей своей показушной деятельностью.
Генерал-губернатор Трепов на сей раз был необычайно любезен. Даже вышел из-за стола и выкатил свое непомерно огромное пузо, стянутое сюртуком, готовым вот-вот лопнуть по швам. Всегда он такой – строгий, грубый, а сейчас вдруг обхаживает… Какая муха укусила?
Кулябко доволен: наконец-то его признали, и он вышел в люди. А то гроза евреев, но в обществе себе подобных не пользуется достаточным авторитетом. А все из-за того, что его немного недолюбливает генерал-губернатор. Этого не скроешь, здесь такое сразу становится известным: передается шепотом по инстанциям. Их сблизили события последнего времени и общие заботы. Только так Трепова можно понять – тот в нем нуждается. Сейчас страж порядка, охранник. Он почуял, что сидит на вулкане. Загодя готовится к возможным неприятностям.
Генерал Курлов достаточно проучил генерал-губернатора, это уж точно! Он совсем другой человек. Даже не верится, что Трепов может проявить любезность по отношению к своему неуместному подчиненному.
– Регистрационное бюро не просто новое ведомство. Его задача – учет и изъятие всех неблагонадежных на время торжеств. Ясно? С учетом этого и необходимо укомплектовать бюро лучшими служаками, но не ослаблять при этом в других направлениях. Своевременно должна прийти помощь из столиц и других отделений. Пока неизвестно, на кого возложат общее руководство. Вполне может так случиться, что новые люди не станут нам подчиняться. У них свои задачи.
– Как же это? – возмутился начальник охранного отделения.
– Не все от нас зависит, – генерал-губернатор не позволил Кулябко обосновать свои возражения. – Генерал Дедюлин еще дворцовый комендант…
– С генералом я лично знаком… – разоткровенничался Кулябко. – Порядочный человек. Любит соблюдать субординацию…
– Не знаю, что он любит! Меня он не переносит. Уже друзья советовали подать в отставку, не дожидаясь беды…
– Все это пустые, ни на чем не основанные страхи, – успокоил Кулябко. Он сам еще не может поверить «счастью»: генерал-губернатор впервые говорит с ним столько откровенно.
– Дай-то Б-г…
– Ходили слухи… Но мы ведь не обыватели, потому не придали им значение. Именно вам и следует заняться слухами.
– Я говорю не о тех слухах… – оправдывается начальник охранного отделения, стараясь не попасть впросак. Лицо генерал-губернатора резко изменилось: оно стало строгим. Голос зазвучал официально. Кулябко понял: беседа окончена. Он откозырял:
– Слушаюсь!
– Да, исполняйте!
Этот Трепов какой-то непонятный человек. То откровенничает, то становится вдруг строгим, неподступным. Сразу видно – хитер! Хитер мужик! Ему бы только выпытать. Вот и теперь он узнал про отношение с дворцовым комендантом. Верно, только это его интересовало. Не станет дергать: сейчас ответственный момент. Но после торжеств непременно жди грозы. Уж он-то напомнит. Не зря в угол загнал. Разве отзовешься нелестно о генерале Дедюлине? Еще донесет! Да, этот Трепов зубы проел на интригах – нет в городе человека опаснее его.
Помимо охранного отделения, он пользуется собственной агентурой для получения интересующих сведений. Проверяет, контролирует, подсиживает… Находиться не так-то просто под систематическим подозрением и неусыпным контролем. Интересно, кто работает на него? Верно, жандармы? Но… Неужели свой засел внутри охраны? Все может происходить! Но кто, кто? Давно пора прочесать своих гавриков, раскопать, кто из них чем дышит и занимается. Устроились себе тихо за начальственной широкой спиной: их не тормошат. Вот и держитесь каждый за свою кормушку и не лезьте на рожон!
Лезут! Ох, это нахальство! И беззастенчивость… Не могут дня прожить спокойно… Не упустят удобный момент: своему же благодетелю на голову нагадят. Они это могут! Только это… Не годны ни на что более существенное и серьезное. А пошли бы все они на! Людское отродье…
Надо что-то делать, ведь обстановка серьезная. Воспользоваться моментом и легко выслужиться или… попасть в немилость. Уже пора отхватить еще одну большую звезду в дополнение к существующим. Или… чем плохо… Станислава на шею… Скучно обходиться на службе без регулярных правительственных поощрений. Ведь такая служба – себя изводишь, не щадишь… Нет заметных успехов. Время сейчас, время… Все стало труднее… Держат почти на голодном пайке, дальше расти не позволяют. Конечно, жить еще можно, только нужно ко всему подходить с умом. Не дрейфить. Уметь показать себя. Преподнести успехи на службе. Защитить. Утвердить. Самое главное – пустить пыль в глаза. Остальное само привалит с судьбой.
Упустил маленько: своих придурков не держал на короткой узде. Некоторые скурвились и возомнили о себе… Драть всех нужно! Во все дырки шмалять. Не давать поблажек. Ничего не принимать на веру. Не давать пощады! Это главное. А то распустил свою человечность, а она не только не вредна – опасна. Сосут и доят расплодившиеся паразиты. Их самих не трогай, словно не касается этих личностей. Нужно все дело взять в свои руки и… керувать, как малороссы говорят. Руководить! Вся наша компания ненадежная: в любой момент могут подкузьмить, подвести под монастырь. Такой это народ! На других надейся, а сам не плошай! Ни на мгновение не упускай из рук твердого руководства.
А Трепов – свинья! Провокатор! Допытывается до своего интереса самыми подлыми методами. Подумаешь, власть большая у него! Ничего, Дедюлин ему покажет! На подозрении попался, так уж лучше помалкивай, а он разоткровенничался… До торжеств его вряд ли дернут с места – некрасиво, да и не так сразу… Для этого нужно оскандалиться. Он ведь не дурак и такого не допустит. Тихой, долгой сапой тянется наша формалистика.
Узнать только, кто его информирует: неужели жандармы? Нет, Иванов не должен, он ведь друг. Да и какой смысл подсиживать ему? Небось, его самого в охранное отделение не заманишь медовым пряником. Он не подчинен непосредственно Трепову. Так оно и есть: сволочная эта должность – начальствовать. Приходится выслуживаться. За свою карьеру опасаться. Разве можно все заранее предугадать? Тебе ставят в вину малейшую чужую оплошность. Плохая это привычка – отдуваться вечно за других. Оплошавших обходят льготами. Только подхалимов подкармливают, ведь те на глазах у начальства крутятся все время. Готовы в один момент разбиться в лепешку перед его сверлящим взором. Да еще комплиментарностью можно начальствующие сердца расплавить.
Нет, жизнь и служба не малина и далеко не соцветие удовольствий и всяких прелестей. Жизнь – это испытание на приспособляемость и умение вертеться. Бей первым или самого изобьют. Кусай, рви, иначе поздно будет! Ощиплют, оберут словно липку. Таков хищный закон жизни, установленный традициями. Философия всей жизни – выжить, выстоять… Умри сегодня пока ты, а я… Я подожду… Только важно не упустить момент, ведь вся жизнь состоит из благоприятных моментов. Жизнь и есть момент! Вино и женщины – это и есть жизнь, ее лучшая часть, картинность. Главное – имей достаточно средств, ведь все в этом продажном мире покупается за деньги. Жаль, нет собственного денежного производства.