Пружина для мышеловки

Маринина Александра

Так думал Вячеслав Антонович по возвращении из Германии, и так он продолжал думать и впоследствии.

– Нет, – твердо ответил он, – меня бы это не устроило. Я, конечно, могу без тебя жить, но я этого не хочу.

Прошло еще три с половиной года, в июне Григорий и Олеся отметили пятую годовщину свадьбы, и Ситников смог констатировать, что брак сына достаточно стабилен. Во всяком случае ни разу за эти пять лет между молодыми супругами не произошло ничего такого, что можно было бы квалифицировать как кризис. Не было скандалов или хотя бы серьезных размолвок, не было попыток разойтись, сопровождающихся собиранием чемоданов и хлопаньем дверьми, не было даже видимых признаков гришиных измен, хотя измены эти, без сомнения, были. Вячеслав Антонович понимал, что во всем этом благолепии процентов на девяносто пять заслуга

только Олеси, которая терпела выходки мужа, обладающего взрывным темпераментом и крайне несдержанного на язык, никогда не выговаривала ему за чрезмерное употребление спиртного и не предъявляла излишних требований к интенсивности секса. Даже если она и подмечала какие-то мелочи, свидетельствующие об адюльтере мужа, молчала и ни взглядом, ни жестом не давала понять, что чем-то недовольна. Зачем? Распадется брак – и утратится возможность бесконтрольных свиданий со свекром.

Вячеслав Антонович хотел сделать свою Олесю счастливой и был твердо уверен, что знает, как этого добиться. Да, она уже пять лет жила с нелюбимым мужем, да, у нее, двадцатисемилетней, до сих пор не было детей, да, его сын женат на женщине, которая ни одного дня не была ему верна и которая молча терпит мелкие и крупные измены мужа, и все это только потому, что так придумал и решил для собственного удобства он, Вячеслав Антонович Ситников. Но ему не было присуще чувство вины. Зато у него было чувство цели, а также неукротимая энергия и циничность нестандартного мышления.

* * *

На встречу с посредником Дмитрий Найденов отправился вместе с Ксенией. Они оба знали, что в переговорах она не сильна и лучше бы ей сидеть тихонько и помалкивать, она не умела задавать неудобные вопросы и совершенно не могла торговаться, но не потому, что была глупа или чего-то недопонимала, а оттого лишь, что очень хорошо умела делать свою работу, но не умела правильно вести себя с теми, кто эту работу ей заказывает. Не дано ей было от природы. А Диме – дано. Зато она соображала куда быстрее своего партнера, и если во время разговора с заказчиком возникала необходимость что-то уточнить заранее или озвучить какие-то пункты стратегии, Ксения была незаменима.

Посредник, он же руководитель службы экономической безопасности банка «Русский кредит», оказался круглоголовым немолодым крепышом, равно широким в плечах и в талии, бодрым и даже как будто веселым. Назвался он Юрием Петровичем.

Финансовую сторону сотрудничества оговорили быстро, расценки были стандартными и давно всем известными. Юрий Петрович действительно был всего лишь посредником, заказчика же назвать отказался, но Дмитрий и Ксения не сомневались, что «закошмаренное» ими предприятие будет по дешевке приобретено именно тем банком, в котором работает Юрий Петрович. Сроки были поставлены вполне приемлемые – два месяца. То есть никакого пожара, все можно делать не спеша и тщательно.

Поскольку речь шла об открытом акционерном обществе, созданном на базе бывшего советского предприятия, акционированного в свое время с участием трудового коллектива, то стратегия была хорошо отработана и никаких неожиданностей не предполагала. У реестродержателя за денежки покупается список владельцев акций и начинается работа с миноритарными акционерами, которых посулами или легким обманом заставляют продать свои и без того недорогие акции буквально за копейки. Одновременно выбираются несколько акционеров, проживающих в тех регионах страны, где у Дмитрия есть крепкие подвязки в суде, чтобы в нужный момент обеспечить вынесение нужного судебного решения по иску этого самого миноритарного акционера к своей компании. В общем, все известно, все дорожки протоптаны, а Юрий Петрович даже подкинул некоторую дополнительную информацию, которая поможет быстрее и легче уговаривать миноритариев, буде те начнут упираться.

После встречи с посредником Дима и Ксения пошли в ресторан отметить начало новой работы.

– Темнила он, этот квадратный Петрович, – уверенно проговорила Ксения, с воодушевлением уплетая блины с соленой рыбкой. – Сто пудов – он работает на свой банк.

– Да и ради бога, – равнодушно отозвался Дима. – Нам-то какая разница?

– Никакой, – согласилась она. – Доставай блокнот, будем составлять список команды.

При разных стратегиях они привлекали к работе разных людей. Если стратегия предполагала

консолидацию массива акций, то основная работа велась с крупными акционерами, как правило, входящими в руководство компании. Здесь нужно было иметь в запасе изрядный компромат на каждого, чтобы в случае надобности надавить, и тогда привлекались люди, имеющие связи в правоохранительных органах, а также великий компьютерный умелец Матвей, который мог взломать любую защиту и влезть в любой компьютер. Если же основная работа шла с миноритарными акционерами, то требовались совсем другие люди.

До конца ужина Дмитрий Найденов и Ксения Брайко обсудили общий план работы, получили по телефону отчет Матвея, которого попросили поискать информацию о компании «Баунет», и сошлись на том, что никаких трудностей не предвидится.

ГЛАВА 5

Все нормальные люди к середине декабря обычно приходят в приподнятое настроение и готовятся к Новому году. Бурно обсуждают, где будут встречать праздник, кто к кому придет, куда поедут, что подавать на стол. Украшают жилье и офисные помещения, наряжают елки, покупают подарки. В общем, для нормальных людей вторая половина декабря – сплошные положительные эмоции.

А я Новый год не люблю. Ну, не то что совсем не люблю, нет, я с нежностью отношусь к этому празднику, потому что в моем детстве и юности это действительно был Праздник. Мои родители относились к нему с трепетом и восторгом и всегда старались сделать его нарядным, веселым, полным сюрпризов и смешных неожиданностей. Лет с десяти мне в обязанность вменялось сочинить попурри-капустник из оперных арий, романсов и эстрадных песен, естественно, без слов, поскольку слова использовались авторские, то есть те, которые этой музыке предназначались изначально, и это произведение исполнялось перед гостями, умирающими от хохота. Папа пел своим знаменитым баритоном, а мы с мамой аккомпанировали, она – на рояле, а я на скрипке. Для каждого гостя, а было их всегда немало, под елкой лежал подарок в нарядной упаковке, стол ломился от блюд, которые мамуля готовила мастерски, и было шумно, и много смеха, музыки и красивых нарядов.

Когда я стал взрослым и пошел работать в милицию, мое отношение к Новому году изменилось. Спросите любого милиционера, хоть участкового, хоть оперативника, хоть из патрульно-постовой службы, и они вам объяснят, что Новый год и три дня после него – самые тяжелые. Много пьяных драк и скандалов, резко возрастает количество так называемых «похмельных» преступлений, когда выпить просто жизненно необходимо, а не на что, и деньги или сама выпивка добываются путем краж, грабежей и разбойных нападений. В любые другие дни года количество потребляющих алкоголь примерно постоянно, потому что работает закон больших чисел. Кто-то пьет, кто-то работает. Соответственно, и количество «пьяных» преступлений примерно одно и то же. В Новогоднюю ночь и после нее пьет вся страна. А расхлебывать нам, то есть милиции.

Зато мои родители, главным образом, конечно, мамуля, по-прежнему носятся с этим праздником как с писаной торбой и хотят, чтобы в доме было много гостей, шума и веселья. К сожалению, с каждым годом это становится все более проблематичным, Во-первых, мои родители живут не в Москве, а в загородном доме, куда легко доехать на машине на трезвую голову, но откуда весьма непросто выбраться, когда человек выпил и не может сесть за руль. В Москве можно допраздноваться часов до шести утра, а потом спокойно уехать на метро или вызвать такси. Вы пробовали вызвать такси за город в Новогоднюю ночь? И не пытайтесь, дохлый номер. Во-вторых, среди обеспеченных слоев населения стало модным встречать праздник в ресторане, на светской клубной тусовке или вообще уезжать на Новый год в Европу или теплые края, а друзья моих родителей – люди в основном не бедные. Эдакий музыкально-театрально-продюсерско-директорский круг. В-третьих, это все люди в возрасте от пятидесяти до семидесяти, то есть, как правило, имеющие не только детей, но и внуков, в обществе которых и хотят встретить Новый год. И в-четвертых, хотя это плавно вытекает из третьей позиции, поскольку родительские друзья – люди далеко не юные, они уже не могут, как когда-то, веселиться всю ночь при температуре, соплях и головной боли, посему ежегодная осенне-зимняя эпидемия гриппа стала представлять немалую угрозу для комплектности приглашенных.