Пружина для мышеловки
Шрифт:
Ненужные мне сведения. Зря старался Виктор Альбертович, я не собирюсь воспользоваться собранной им информацией. Но все равно огромное ему спасибо за отзывчивость и за доброе отношение к Андрею Мусатову и ко мне.
– Кстати, я хотел спросить вас, Игорь, а зачем вам это? – огорошил меня Пинчук. – Юля сказала, что свое расследование вы закончили и насчет отца Андрея все выяснили. Или вы меня обманули, и эти сведения нужны не для Андрея?
– Нет, что вы, я вас не обманывал, – заторопился я, чувствуя неловкость и стараясь, чтобы ее не было слышно в голосе.
–
Я услышал голос Юли, которая что-то спрашивала у отца.
– Нет, не нужно, солнышко, – отвечал тот, – приготовь сейчас, я завтра сам разогрею… Да зачем тебе вставать в такую рань? Мне нужно будет в семь утра уже выезжать, я буду завтракать в половине седьмого, спи себе… Я прекрасно справлюсь… Ну смотри, как хочешь.
Похоже, Юля собирается завтра вскакивать ни свет ни заря, чтобы приготовить отцу завтрак. Значит, ночует дома? Или прибежит от Мусатова?
Вдруг я услышал, как Юля говорит:
– Потом дай мне трубочку, ладно?
Наверное, я ослышался, и она попросила у отца вовсе не телефонную трубку, а какую-то другую, и ко мне это не имеет никакого отношения. Не буду думать об этом, не буду, не буду!
Виктор Альбертович вернулся к телефону, и я, как мог, вкратце объяснил ему, почему смог обойтись без его информации и как собираюсь ее использовать в дальнейшем. Конечно, я сделал все возможное, чтобы не раскрывать тайну следствия, которую Шурик Вилков не очень-то соблюдал, но ведь мы с Семеновым его друзья, в результатах расследования не заинтересованные, зато волею случая оказавшиеся «в теме». Казалось, Пинчук остался вполне удовлетворен моими нескладными объяснениями и начал прощаться.
– Тут Юля хочет вам что-то сказать, – проговорил он напоследок.
Значит, я не ослышался. О Господи! Уж и не помню, когда у меня в последний раз так колотилось сердце. Кажется, когда я два года назад бежал пятикилометровый кросс на первенстве ГУВД Москвы. И, между прочим, пришел первым. Но это так, к слову…
– Привет еще раз, – прозвучало в трубке. – Есть минутка?
Минутка?! Да час! Сутки! Вся жизнь! Я готов разговаривать с ней бесконечно.
Но пришлось взять себя в руки и ограничиться скромным:
– Для тебя – даже две.
– Ты в ближайшие дни не найдешь полчасика, чтобы встретиться?
– А что случилось? – забеспокоился я. – Я с Андреем встречался недавно, вроде, у него вопросов не осталось.
– Я же тебе предлагаю не с Андреем встретиться, а со мной.
– Без него? – осторожно уточнил я, не веря собственным ушам.
– Без него.
– Зачем?
Более дурацкого вопроса я задать не мог, но Господь в этот момент решил, видно, меня наказать за какие-то прошлые грехи и лишил разума.
– Я хочу поблагодарить тебя за работу, которую ты сделал для Андрея.
– Ну поблагодари. Скажи мне «спасибо» по телефону.
Идиот, кретин, придурок! Что я несу?
– Игорь, ты не понял, – она рассмеялась легко и необидно. – Настоящее «спасибо», не дежурное, а от сердца, по телефону не говорят.
–
– Лично. Глядя в глаза. И при этом обязательно дарят цветы, если это уместно, или что-нибудь памятное. Я совершенно точно знаю, что Андрюша этого не сделал.
– И ты хочешь сделать это за него?
– Нет, за себя. Так ты можешь со мной встретиться?
– А как Андрей к этому отнесется? Мне не хотелось бы…
– Я понимаю, – мягко оборвала она меня. – Но мне совершенно все равно, как он к этому отнесется, если вообще узнает об этом. Это мое дело.
– Как же он может не узнать? Ты что, собираешься скрыть от него, что встречалась со мной?
– Игорь, мы… в общем, мы расстались.
– Почему? Что случилось?
– Послушай, ты настоящий милиционер, – она снова рассмеялась, на этот раз звонко и переливчато. – Ты не ответил на мой единственный вопрос, зато задал три кучи своих.
– Извини. Конечно, я буду рад с тобой встретиться.
Я лихорадочно вспоминал, какие на завтрашний вечер запланированы дела и можно ли их отменить. Ничего конкретного не вспомнил, хотя точно знал, что дела были, в том числе и неотложные, но я решил на все наплевать.
– Завтра. Ты как?
– Отлично. В котором часу?
– В восемь. Сможешь?
– Конечно. Где?
Я прикусил язык, чтобы не ляпнуть: «У меня дома», и назвал вполне нейтральное место, мою любимую кофейню на Старом Арбате.
– Я знаю, где это, – ответила Юля. – Завтра в восемь. Спасибо. До встречи.
Иногда плохо знающие меня люди спрашивают, почему, если уж мне так прибило нести службу в рядах Краснознаменной Московской милиции, я не стал хотя бы следователем. Все-таки уважаемая профессия, более приличная в глазах обывателей, нежели какой-то там заурядный незаметный участковый. Обычно я отшучивался, иногда глупо, иногда по-хамски, потому объяснять истинные причины моего выбора мне бывает или лень, или просто не хочется душу раскрывать. Сегодня я могу ответить на этот вопрос честно: потому что из меня следователь, как из дерьма пуля. Вообще-то раньше я этого не знал точно, только подозревал, окончательно же утвердился в своих подозрениях только несколько часов назад, когда рано утром, еще до того, как ровно в восемь меня старик Ринго пришел меня будить, раздался телефонный звонок. Это был Шурик Вилков. Несмотря на вчерашние возлияния, он, похоже, ночью не спал. Думал, что ли?
– Игореха, а тебе не кажется, что мои трупы могут быть связаны с твоим делом?
Ну точно, Шурик всю ночь думал. И додумался. Мне бы это и в голову не пришло.
– Не кажется, – ответил я сонно. – А какая связь? И вообще, который час?
– Какая разница, который час. Важно, есть связь или нет.
– Нету, – буркнул я, испытывая непреодолимую потребность доспать. Все-таки я набрался сил перевести глаза на будильник. Пять утра. Нет, я не хочу быть следователем и по ночам думать о трупах и обвиняемых, вместо того, чтобы смотреть сны. – Ты обалдел, что ли, в такое время звонить?