Прядка с Изумрудного моря
Шрифт:
Чего не скажешь о Лаггарте. И, скорее всего, капитане. Они хотели стать смертобежцами. Потому и прятали ядра, потому и потопили «Мечту Ута». Иначе зачем оставлять в живых одного матроса? Чтобы тот разнес весть.
Эти мысли настолько захватили Прядку, что она забылась и нечаянно почесала зудящую кожу возле очков. И тут же замерла. Лунотени!
Что ж, по крайней мере…
В этот миг у нее взорвалось лицо.
Глава 18. Другой труп
Прядка
Нет. Смех.
Энн заливисто хохотала. Прядка тут же прижала ладонь к щеке. Та саднила, но, к счастью, все еще составляла с лицом одно целое. Одна-две зефирных споры попали под оправу очков и коснулись капельки пота. Прядке повезло: спор оказалось столь ничтожно мало, что ее не убило.
— Не смешно. — Прядка выпрямилась.
(Она была права: не смешно, а просто уморительно.)
— Да ладно тебе, девочка со спорами. — Энн подала Прядке руку, помогая подняться. — Давай-ка отведем тебя к доктору.
Она окликнула Дага, который взвалил на Прядку эту работу, и велела ему прибраться. А потом повела оторопевшую девушку вниз, на среднюю палубу.
— Ты и правда помогаешь канониру? — спросила Прядка.
— Ну, когда мне разрешают, — ответила Энн.
— Почему пушки не взрываются?
— Вообще-то взрываются. Так из них и вылетают ядра.
Прядка твердо решила обдумать эту мысль позже. Пока она казалась попросту абсурдной. Надо заметить, что мытье окон не из тех профессий, к которым прилагается фундаментальное образование в области баллистики.
Напротив столовой располагалась дверь, которая во время предыдущего обследования корабля была закрыта. Теперь же Энн распахнула ее и завела Прядку внутрь. Перед ней предстал мужчина в элегантном костюме незнакомого покроя. Костюм казался менее вызывающим, но более изысканным, чем та форма, что носили герцог и Чарли: совершенно черный, отутюженный и без единой пуговицы спереди.
У мужчины были черные как смоль волосы и неправдоподобно резкие черты. Он скорее походил на рисунок или картину: пепельно-серая кожа, кроваво-красные глаза. Если бы в преисподней имелся адвокат, он бы выглядел именно так.
Прядке следовало испугаться, но вместо этого она испытала благоговение. Что подобное существо делает на пиратском корабле? Наверняка оно из числа божественных созданий, пришедших из-за границ пространства, времени и самой реальности.
В каком-то смысле Прядка права.
И нет, костюм он мне так и не вернул.
— Вот так-так! — интеллигентно, но восторженно воскликнул доктор Улаам. — Что ты мне притащила, Энн? Свежее мясцо?
— Она наполняла зефирные мешочки, — объяснила Энн, усадив Прядку на стул, — и несколько спор попали ей под очки.
— Бедное дитя, — посочувствовал Улаам. — Новенькая на корабле, хм-м-м? У тебя очень красивые
— Если он предложит их купить, торгуйся, — шепнула Энн. — Обычно первоначальную цену можно поднять вдвое.
— Мои глаза? — Прядка повысила голос. — Он хочет забрать мои глаза?
— После смерти, само собой, — пояснил Улаам.
Каюта была забита шкафчиками и полками. Из одного шкафчика Улаам вытащил баночку с мазью и повернулся к Прядке.
— Разве что ты согласишься отдать их прямо сейчас? У меня есть несколько отличных вариантов на замену. Нет? Может, хотя бы один?
— Что… что вы вообще такое? — спросила Прядка.
— Он наш зомби, — ответила Энн.
— Какое грубое определение, — возразил Улаам. — И, как я уже говорил, не слишком точное.
— У тебя сердце не бьется. А кожа холодная, как у мокрой рыбины.
— Обе адаптации снижают потребность в калориях. Мой метод весьма эффективен. Думаю, он получит всеобщее распространение, как только я придумаю, каким образом вынуть сердце, не убив человека.
Улаам протянул Прядке мазь.
— Нанеси на кожу, дитя. Это поможет снять боль.
Прядка взяла баночку и робко зачерпнула мазь пальцем.
— Так легко согласилась. Она смелая или глупая?
— Мы еще не разобрались.
— Судя по ухмылке Энн, это… какое-то испытание для новичков, — произнесла Прядка. — Чего тянуть. Если бы кто-то из вас желал мне смерти, проще сразу спрыгнуть за борт.
— О-о-о, — протянул Улаам. — А она мне нравится. Я буду присматривать за тобой, дитя. Вот, держи.
С этими словами он что-то опустил ей в другую руку.
Человеческий глаз.
Прядка взвизгнула и выронила его, но Улаам успел поймать, вовремя подставив ладонь.
— Осторожнее! Это один из моих любимых. Обрати внимание на темно-синюю радужку. Он прекрасно смотрелся бы на месте твоего левого глаза, получилась бы сине-зеленая гетерохромия. Весьма эффектно.
— Мне… Нет уж, спасибо.
— Ну и ладно. — Улаам убрал глаз. — Может, в другой раз. А мази не бойся, никакого розыгрыша тут нет. Пожалуй, я самое безобидное существо на этом корабле.
— Ты в прямом смысле ешь людей, Улаам, — заметила Энн.
— Мертвых. Надо же! Как опасно! Прямо как великий земляной червь или бактерии разложения. Между прочим, они мои коллеги.
Прядка нерешительно коснулась мазью щеки. Боль тут же отступила. Удивившись такой эффективности, Прядка втерла мазь во всю щеку. Когда Улаам поднес ручное зеркало, рана исчезла без следа, а на коже не осталось даже покраснения.
— Не зря мы его держим, — сказала Энн. — Даже если он странный, как двухголовая змея.
— Как единственный источник знаний по современной медицине в этом захолустье, я нахожу твое образное сравнение неточным, — заметил Улаам. — У рептилий неполное осевое раздвоение встречается куда чаще, чем у других животных, так что если уж хочется назвать меня странным, выбери для пущего эффекта двухголовую птицу или млекопитающее.