Прыжок над бездной
Шрифт:
Тепло, которое веяло от печки, вконец разморило Ивана, глаза начали сладко слипаться. Пересилив себя, он поднялся, подхватил охапку бузины и двинулся к выходу вслед за Андреем и Аникеем.
– Дождь кончился, – сказал Иван.
Багров откликнулся:
– Жди заморозков.
Стоял вечер. В крохотные оконца сарая лился мягкий свет месяца. Монастырь спал.
Предупредив архимандрита, друзья на долгое время словно отгородились от всего мира. Андрей показывал, объяснял, что да как, Иван и Аникей работали. Перво-наперво сколотили из легких сухих дощечек раму, потом переплели ее ветками бузины. Иван зачищал концы веток ножом, и свежий бузинный запах напоминал им жаркое, хмельное лето. Затем принялись обтягивать сооружение плотной тканью, присланной Иоасафом.
Крашенинников, в кровь исколовший руки острыми срезами бузины, то и дело по детской привычке совал палец в рот, утишая боль. Андрей работал ровно, словно заведенный. Не отставал от приятелей и Аникей.
Постепенно под их руками все четче проступали контуры треугольного сооружения, которое по форме напоминало греческую букву дельта. Это и были крылья – плод многодневного упорного труда.
Как и предположил инок, материи им не хватило. Но Иван вымолил у Натальи все, что девушка насобирала себе на приданое.
– Вот это да! Похоже, ты весь монастырь ограбил, – произнес Андрей, когда Иван ввалился в избу с огромным тюком.
Андрей завязал двойной узел на веревке, объяснил Ивану, как и куда ее следует потянуть, чтобы крылья в полете совершили необходимый маневр.
– Эх, о главном позабыли! – воскликнул вдруг Крашенинников посреди объяснения. – Как крылья-то отсель вытаскивать будем? Нипочем они в дверь сарая не пролезут.
– О том я допрежь тебя подумал, – сказал Аникей. – Развалим сарай – и все дела.
Какое-то время они работали в полном молчании, тщательно сшивая куски материи разной масти и размеров.
– Как одежда куклы цыганской, – заметил Крашенинников, оглядывая крылья.
– Лишь бы полетело, – заметил Багров.
Завершив работу, все трое, не сговариваясь, встали, молча оглядывая свое детище. У их ног лежали разноцветные крылья. Впрочем, пестрота не портила общего вида. Сооружение на вид получилось каким-то стремительным и легким.
Крашенинников перевел взгляд на петли, сплетенные из бечевок, которые в полете должны держать его под мышками, и парню почудилось, что он парит уже, летит там, в поднебесье…
– Чудо, – пробормотал Иван, не отрывая взгляда от диковинного сооружения.
– Какое же это чудо, други, ежели мы сами его сотворили, – тряхнул волосами Андрей…
В окно пробивался синий городской рассвет.
– Папа, Иван полетит на крыльях? Сумеет покинуть осажденную крепость? – спросил Сережа, когда Александр Христофорович умолк.
Вместо ответа отец молча погладил его по голове, грустно улыбнулся. Сережа подумал, что, если бы они жили в Крутоярске, он непременно бы съездил в лавру, до которой от уездного городка рукой подать. Побродил бы там. Оглядел бы стены и среди них непременно нашел ту, с которой Крашенинников и Багров наблюдали вражеское войско…
На следующий день, едва за отцом захлопнулась дверь, Сережа, усталый до полусмерти после бессонной ночи, наполненный невеселыми думами, свалился на неразобранную постель. Он собирался передохнуть пяток минут, но на несколько часов погрузился в глубокий сон. Когда проснулся, время было близко к полудню.
Теперь мысли мальчика приняли иное направление. Он непрерывно думал о чудесном летательном аппарате – планере, крыльях. Если Андрей, Аникей и Иван могли собрать его, то чем он, Сергей, хуже?! Вон сколько во дворе у него друзей! И материал подручный найдется – только поискать нужно. Но первым непременно полетит Сережа – от этого он не отступится ни за что: ведь замысел построить самим летательный аппарат принадлежит ему!
Напившись чаю, мальчик задумался: с чего начать? Он полез в отцовский истрепанный «Справочник авиатора», в энциклопедический словарь…
Мальчишки во дворе поначалу восприняли идею Сергея довольно скептически.
– Неужели такой змей крылатый может человека поднять? – с сомнением в голосе спросил веснушчатый Колька, местный заводила.
– Конечно, может.
– А ты видел его, змея-то? – продолжал Колька, упорно называя крылья змеем; видно было, что необычный замысел начал его увлекать.
– Нет, не видел, – честно признался Сережа: отец учил его всегда говорить правду.
– Не видел… – разочарованно протянул кто-то из ребят. – Так зачем же зря болтаешь?
– Отец рассказал.
– Отец? Так бы сразу и сказал! – воскликнул Колька.
Александр Христофорович Чайкин пользовался у ребят двора уважением. Слово Чайкина во всех ребячьих спорах и разногласиях было непререкаемым авторитетом.
Мальчишки, окружив Сережу, зашумели, выпытывая у него подробности неизвестного им летательного аппарата, который можно запросто собрать собственными руками, а потом полетать на нем. Подобная перспектива никого из ребят не могла оставить равнодушным.
– Какой длины крылья у твоего аппарата? – спросил Колька.
Сереже пришлось по сердцу словечко «твоего», однако с ответом он замешкался.
– Ну, что молчишь? – продолжал нетерпеливо Колька.
– Он с сарай, – бухнул Сережа, помедлив.
– С сарай? – протянул кто-то насмешливо. – Это еще что за новая единица измерения?
– Айда на задний двор! – крикнул Колька.
Задним двором назывался пустырь, расположенный за огромным многоквартирным домом, в котором жили и Сережа, и большинство ребят.
– Такой, что ли, змей? – деловито спросил Колька, подводя Сережу к дровяному сараю. Остальные следовали за ними в некотором отдалении.
– Такой, – на всякий случай согласился Сережа, хотя понятия не имел о размерах аппарата.
– Не такой уж и здоровенный.
– Осилим! – загалдели ребята.
Усевшись на бревнах, принялись обсуждать, из чего делать змей-планер. Вопрос с планками решился быстро – недалеко ремонтировали старинный особняк, и деревянных реек там было предостаточно.