Прыжок над бездной
Шрифт:
Куда-то торопящаяся девчушка с огромным бантом в волосах нечаянно толкнула его и, бросив на ходу: «Извините, дедушка!» – помчалась дальше.
Очередь продвигалась медленно. Но, собственно, куда было торопиться? «Если ты не будешь убивать время, оно убьет тебя». Кто это сказал?
Неспешно продвигаясь к кассе, Чайкин засмотрелся на реку, в плавном течении ее было что-то завораживающее. Внезапно кто-то, подойдя сзади, закрыл ему ладонями глаза.
– Угадай! – произнес мужской голос, нарочито измененный.
Чайкин назвал наугад несколько имен.
– Нет! Опять не попал! Напрягитесь, товарищ полковник, – с каждым разом все радостнее восклицал сзади голос, и с каждым разом в груди Сергея Александровича крепла совершенно невероятная догадка.
– Андрюха! – произнес он таким радостным голосом, что на них оглянулись.
– Наконец-то угадал! – Балабанов разнял руки, и они крепко обнялись.
– Жив?!
– Как видишь.
– Где пропадал столько лет? Я потерял твой след перед самой войной. Помнишь, когда ты на два месяца уезжал в командировку на полигон?
Балабанов кивнул:
– Ты ведь тоже там побывал? Мне рассказывали о необычайно дерзкой операции, которую провел мой знакомый осоавиахимовец, руководитель десанта. Подробности были настолько фантастичны, что верилось с трудом.
– Было дело.
– Ты, брат, сорвиголова! – восхищенно произнес Андрей Николаевич. – Папки, что ты вывез, нам ох как пригодились.
– В войну?
– Не только.
– А помнишь, как на этом самом месте, в Тушино, проходили Первые всесоюзные соревнования парашютистов? Как ты прыгнул тогда, век не забуду! – воскликнул Чайкин. – А после твоя лекция о новом способе прыжка с парашютом имела у нас в школе огромный успех.
– Это сколько же прошло?
– Полвека… Да, в августе будет ровно пятьдесят лет. С ума сойти! – вздохнул Чайкин. – А помнится так, словно вчера было.
– Слушай, а как супруга? Ты познакомил меня тогда с Машей.
– Маша во время войны окончила курсы радисток и была заброшена во вражеский тыл со спецзаданием. Одним словом, Маша погибла.
– Извини, брат, не знал, – положил ему Балабанов руку на плечо.
Подошла очередь, они взяли билеты и по скрипучим сходням прошли на палубу легкого суденышка.
– После войны мне твоего батю увидеть не довелось, – сказал Балабанов, когда они сели. – Знаю, что он был одним из руководителей оборонной промышленности.
– Да, пришлось ему заниматься и парашютами, и самолетами. Вот сердце и не выдержало.
По проходу прошла мороженщица с тележкой, они взяли по эскимо.
– Да, каждый из нас воевал по-своему, – задумчиво произнес Сергей Александрович. – Мне повезло: аэроклуб дал отменную закалку, умение обращаться с оружием, летать научился и на самолете, и на планере.
– Помню твой первый опыт полета на планере, – усмехнулся Балабанов.
Судно плавно развернулось и двинулось обратно. Со встречного речного трамвая им что-то весело кричали, бросали цветы. Один букетик в целлофане упал на колени Чайкину.
…Они долго ходили по ночной Москве.
– Сережа, никак не решаюсь спросить тебя. Рукопись твоего отца сохранилась?
– Она у меня. Батя перед смертью сказал, чтобы я с тобой посоветовался, как с ней поступить. Последние его слова были: «Андрей скажет, когда придет время опубликовать рукопись».
– Думаю, такое время пришло, – сказал Балабанов.