Прыжок над бездной
Шрифт:
– Боевая задача выполнена. Материалы у нас, – похлопал Сергей по сумке. – За ними, по всей вероятности, фрицы и охотились.
– А полигон?
– Полигон – пустое место, сам видишь. Сработано как часы. Можем отходить. Фашисты, говоря боксерским языком, нанесут удар по воздуху.
– Отходить надо через болото.
– А мы прикроем! – подхватил Сергей. – Ребята не подведут. Одно слово – осоавиахимовцы!
– Готовь людей к отходу, Василий Петрович, – обратился командир к Иванову, подошедшему к ним.
Партизаны с десантниками крутили самокрутки, прикуривали друг у друга, с беспокойством поглядывая в сторону противника.
– А какая она была, радистка ваша? – неожиданно спросил Сергей.
– Дивчина как дивчина. Красивая. У нас тут один парень успел в нее без памяти влюбиться.
– Значит, Таня ее звали…
– А может, Маша, – вступил в разговор боец, стоявший рядом и слушавший их разговор.
– С чего взял? – повернулся к нему Сергей.
– Да чудно как-то получилось… – замялся партизан, пожилой мужик с проседью в волосах.
– Говори же, – нетерпеливо схватил его за плечи Чайкин.
– В бою… когда она ползла к раненому Семену… Тот позвал ее: «Маша».
– Может, ослышался, Захарыч? – сказал Аникеев. – Грохот адовый стоял, долго ли обмишулиться?
– Нет, – решительно покачал головой Захарыч, – своими ушами слышал, я недалеко был, в соседнем окопе. Он несколько раз позвал ее.
Сергей побелел.
– А фамилия? Фамилия ее как? – затряс он Захарыча.
– Не знаю.
– Млечина?
– Может, и Млечина, – согласился Захарыч, потихоньку высвобождая плечо из железных пальцев Сергея.
– Худо тебе? – спросил Аникеев, с тревогой глядя в бледное, словно мел, лицо Чайкина.
– Ничего. Значит, так, – сказал Сергей, поправляя брезентовую сумку. – Вы отходите, после мы к вам присоединяемся.
Теперь командиру десанта предстояло за максимально короткий срок правильно оценить сложившуюся ситуацию. Документы у него в руках, но это еще полдела. Необходимо переправить их через линию фронта и доставить по адресу. Враг наседает и может вот-вот ворваться на полигон. Поэтому сейчас самое важное – надежно прикрыть отступающих партизан. Лучше всего с этим справятся десантники. Оставить свой отряд он не может.
Приняв решение, Чайкин подозвал своего заместителя, протянул ему сумку с документами.
– Пойдешь с партизанами через болото, – произнес он. – За сумку, документы отвечаешь головой до тех пор, пока я не присоединюсь к вам с отрядом. Если погибну – сам переправишь через линию фронта. – Чайкин раскрыл блокнот, черкнул несколько слов, затем вырвал листок и протянул заместителю: – Вот по этому адресу.
– А если…
– Тогда уничтожишь! Сумка не должна попасть к фашистам, – перебил его командир десанта.
– Я останусь с вами, через болото потом провести, – сказал Аникеев.
– А отряд кто поведет?
– Комиссар.
Фашисты зашевелились, и десантники по команде Сергея поспешно заняли окопы, покинутые партизанами. Затем Чайкин взорвал несколько дымовых шашек, прихваченных с аэродрома, и под прикрытием завесы партизанский отряд двинулся через болото, прочь от Танеевского полигона.
Какое-то время они шли, вытянувшись узкой цепочкой по одному. «Словно канатоходцы над пропастью», – подумал Чайкин, оглянувшись. Затем, достигнув чахлого заснеженного подлеска, исчезли в нем.
Отряд десантников, воспользовавшись относительным затишьем, отошел с полигона и занял новую линию обороны на узкой полоске земли, отделяющей полигон от болота.
Сергей облюбовал себе место за большим лобастым валуном с покатыми боками, покрытыми изморозью. От камня веяло холодом.
К Чайкину подошел Аникеев.
– Примолкли. С чего бы это? – произнес он задумчиво. – Устали, что ли?
– Не думаю, – ответил Сергей, расчищая на верхушке валуна место для автомата. – Мы пока не представляем для них интереса: в бункере они надеются, наверное, найти добычу получше.
Десантники лихорадочно окапывались.
Глухо рокоча моторами, подтянулись фашистские танки. Они остановились, вытянулись в одну неровную линию. В головном танке открылся люк, из него вылез танкист в черной форме, картинно потянулся и не спеша зашагал в сторону бункера, куда чуть раньше уже вошло несколько офицеров.
– Хороша цель, так и просится на мушку. Берусь попасть в любую наперед заданную точку, – заметил Чайкин.
– Нельзя.
Сергей вздохнул:
– Сам знаю.
Каждая минута передышки была драгоценна для партизан, отходящих через болото. Внезапно выпавшая пауза помогла им удалиться на безопасное расстояние от Танеевского полигона.
– Я, между прочим, ворошиловский стрелок, – заметил Чайкин. – И чемпион аэроклуба по стрельбе. Да и ребята мои не подкачают. Так что, когда фрицы очухаются и сунутся, мы будем для них крепким орешком.
Аникеев вытащил папиросы, закурил, протянул пачку Сергею.
– Спасибо, не курю, – сказал Чайкин. – Знаешь, командир, мне стрелять по живой цели еще не приходилось…
Фашисты расхаживали по полигону как хозяева, уверенные в полной безопасности. Подошла их походная кухня, потянуло дымком, а потом совсем по-домашнему – пригорелой кашей.
– Основательно действуют, – покрепче затянулся Аникеев.
Офицер, стоявший у входа, скрылся в бункере и долго не появлялся.
Замаскировавшиеся десантники успели продрогнуть, когда все офицеры вылезли из бункера. Они переговаривались возбужденными, какими-то лающими голосами.
– Сейчас должно начаться, или я ничего не соображаю, – произнес Чайкин.