Прыжок над бездной

Михановский Владимир Наумович

– Пойдем в землянку, убьет ненароком, – сказал Иванов.

– Я заговоренный, – отшутился Аникеев, продолжая рассматривать в бинокль самолеты. Вскоре, не причинив особого вреда, поскольку бомбежка велась наугад, самолеты удалились в сторону Танеевского полигона.

– Мы не можем больше бездействовать, – нахмурился Аникеев.

– Пойдем рацию посмотрим, – предложил Иванов. – Может, Тане удалось ее наладить?

По пути на них наскочил запыхавшийся Сенечка, посланный накануне через болото разведать обстановку.

– Товарищ командир… беда… – сбивчиво проговорил он, стараясь унять дыхание. – Фрицы…

– Давай по порядку, Семен, – сказал командир. – Без паники.

– Я добрался болотом до тракта, что на Танеевку ведет, – произнес Сенечка. – Всегда дорога та была пустынной, поскольку в сторону от Москвы идет. А сейчас фашисты там. И солдаты, и техника. Даже танки есть.

Иванов и Аникеев переглянулись.

– К полигону они идут. Больше некуда, – закончил Семен устало.

…У Разумовской дело по-прежнему не ладилось. Она сидела перед рацией и, ежеминутно поправляя сползающие наушники, монотонно повторяла:

– «Планета», «Планета»… я – «Луна», я – «Луна»… Прием…

– Почему нет связи? – спросил командир. – Мы третьи сутки не можем связаться с Центром.

– Рация в порядке, – сказала Разумовская, – я ее разбирала. Похоже, фашисты специально выстраивают помехи на нашей волне.

Необходимо было принимать решение.

– Они хотят захватить Танеевский полигон, – сказал Аникеев. – Это факт, хотя и не представляю, что им там нужно. Зря не полезли бы. Потому приказываю – выступить на защиту полигона. Сборы – пятнадцать минут. Идем напрямую через болото, чтобы опередить врага. Впереди пойдут проводники, ступать в след…

Таня шла позади всех. Сенечка помогал ей нести тяжелую рацию.

Болотная жижа успела подернуться первым ледком, а к ночи ударили заморозки. Вода была чертовски холодной и одуряюще противно пахла. Не выдерживая, Таня иногда вытаскивала платок и затыкала нос.

Шли тихо, стараясь не поднимать шума. Вдруг Разумовская, ступив на скользкую кочку, съехала с нее и начала погружаться в болотную жижу. Каждое усилие приводило к тому, что она только глубже увязала. Сенечка, бросив рацию, кинулся помогать ей и сам провалился ниже пояса. Кто-то из партизан подхватил рацию, другой снял с себя пояс и протянул его радистке. Та ухватилась за него обеими руками, после чего дружными усилиями девушку вытащили, затем настал черед Семена.

– Тебя, Сенечка, следовало бы там бросить, – сказал пожилой партизан, застегивая на себе пояс.

– Это почему же? – счел нужным обидеться парень, глаза которого излучали радость спасения.

– Рацию не кидай! Тебе доверили, а ты… Растяпа, – пояснил партизан под смешки окружающих.

Вскоре отряд выбрался на твердую почву. Через несколько сот метров им открылось обширное поле. Это и был Танеевский полигон. На нем имелись несколько вспомогательных построек неизвестного назначения, а также полузасыпанный бункер. На краю поля, словно раненая птица, стоял самолет. Он напоминал Тане Тушинское поле, аэроклуб, тренировочные полеты. Кажется, столетия миновали с тех пор. И звали ее в том далеком мирном времени не Таня, а Маша…

Люди не знали, да и не могли знать истинного назначения Танеевского полигона. Здесь закладывались основы будущих полетов человека в космическое пространство. Изучались сила тяги реактивной струи, различные виды топлива для ракет, твердого и жидкого. Хозяином полигона был ГИРД – группа изучения реактивного движения, созданная в начале тридцатых годов при Центральном совете Осоавиахима. Затем успешно начатые испытания были переданы государственным учреждениям. Исследования с еще большим размахом были продолжены на испытательном полигоне, расположенном в укромном месте, посреди топей и болот.

Основные сооружения полигона были упрятаны под землю. Тогда реактивная техника была в новинку, и в каждый свой шаг конструкторам приходилось вкладывать немало усилий. Таким образом достигалась как безопасность персонала, так и лучшая маскировка: подземные сооружения обнаружить гораздо труднее, чем наземные.

Когда фашисты продвинулись на восток и положение стало угрожающим, основные сооружения Танеевского полигона вывели из строя, а наиболее ценную аппаратуру вывезли. Однако продвижение гитлеровцев на данном направлении оказалось столь стремительным, что часть документации, связанной с экспериментами, вывезти не успели, она осталась в бункере.

Выдвигались разные варианты. Например, дать приказ специальному партизанскому отряду проникнуть на территорию полигона и уничтожить документы. Однако от этой мысли отказались – слишком ценными были результаты исследований.

По этой причине решено было не поручать партизанам захватить документы: мало ли в чьи руки могли они попасть в силу разного рода военных перипетий.

Нужно было искать другое решение.

Всего этого, конечно, не знали ни командир, ни комиссар отряда, уж не говоря о рядовых партизанах…

– Разумовская, хватит ворон считать, – резко произнес командир, возвращая ее к суровой действительности. – Ступай в бункер. Твоя задача – наладить рацию во что бы то ни стало. Остальным – занять оборонительный рубеж. Рыть окопы, насыпать брустверы.

Смертельно усталые партизаны принялись за работу, понимая, что дорога каждая минута. С неба сыпался нудный осенний дождь вперемешку со снегом. Быстро темнело.

– Глубже зароешься – целее будешь, – изрек Сеня, на секунду останавливаясь, чтобы вытереть вспотевший лоб.

Командир и комиссар ходили вдоль линии обороны, которая представляла собой три стороны правильного четырехугольника. Четвертая сторона граничила с болотом и опасности не представляла – противник с техникой оттуда появиться не мог.

Издали послышался гул.

– Танки, – определил командир.

Тяжелых машин еще не было видно – их скрывала глубокая лощина, – но мощный звук моторов уже наполнил собой всю окрестность.

– По окопам! – скомандовал Аникеев. – Без моего приказа огонь не открывать.