Прыжок над бездной
Шрифт:
Аникей спешился и медленно двинулся, ведя коня в поводу. Его томило неясное предчувствие.
Почерневший наст сочно похрустывал под сапогами. «Пора возвращаться», – подумал Багров, но тут взгляд его остановился на прерывистом следе, который тянулся прочь от сгоревшей палатки. Аникей решил выяснить, куда он ведет. Жеребец беспокойно всхрапывал и вскидывал голову, косясь налитыми глазами на хозяина.
Дорога пошла под уклон, идти стало легче. И вдруг… В первое мгновение Аникей не поверил своим глазам. Перед ним на снегу лежал Иван, рядом – какой-то незнакомый мужик. Возможно, Крашенинников пытался тащить его, пока не свалились оба. Они пострадали, нужно полагать, при взрыве Трещеры с пороховым складом.
– Ваня, – позвал Багров.
Крашенинников не шелохнулся, снег на его ресницах не таял.
Убедившись, что оба дышат, хотя и слабо, Аникей положил их поперек крупа жеребца и поспешно направился в крепость…
Как ни старались крепостные лекари и инок Андрей, возвратить к жизни Антипа они не смогли: он скончался от раны в висок, не приходя в сознание. Но еще до этого, прослышав о двух раненых, доставленных в крепость, их, к великому удивлению окружающих, самолично пришел навестить архимандрит.
Едва Иоасафу доложили, что один из раненых – Иван Крашенинников, Иоасаф в сопровождении небольшой свиты направился к избе Багрова.
Войдя в дом, он подошел к полатям, на которых лежал Крашенинников, и тихо позвал его.
– Отойдите, святой отец. Ему нужен покой, – сказал инок Андрей.
– Как смеешь ты, – замахнулся на Андрея кто-то из свиты.
– Не трогайте его, – остановил архимандрит.
– А разве сей холоп не в больнице лежал монастырской?
– В больнице, в больнице, – с рассеянным видом ответил Иоасаф.
– Как же он очутился за стенами крепости? – не отставал любопытный.
– Господь даровал ему исцеление, – пояснил архимандрит. – И мы направили его на вылазку. Как он, выживет? – спросил архимандрит у Андрея.
– Выживет, – сказал инок.
– Уж постарайся. Мы не оставим тебя своей милостью, – произнес Иоасаф.
– Со вторым дело похуже, – продолжал Андрей. – Боюсь, ничего сделать нельзя.
– Кто он, второй? – спросил архимандрит, оглядывая избу.
– Сие неведомо, святой отец, – выступил вперед Аникей. – Думаю, он не из крепости, а с воли.
– Желаю его видеть.
– Пожалуйте сюда, святой отец, – указал Аникей.
Архимандрит пошел за Багровым в другую часть избы.
– Антипушка! Голова непутевая! – через мгновение донесся возглас Иоасафа.
Когда архимандрит вернулся к свите, глаза его были красны.
– Я готов употребить все свое искусство… – важно выступил вперед пузатый лекарь, пользовавший обоих воевод и привезенный Иоасафом специально для Ивана.
– Ему уже ничем не помочь, – дерзко перебил его инок.
В избу с криком вбежала Наталья.
– Где, где он?
Заметив Ивана, лежащего без сознания, она оттолкнула Андрея, кого-то из архимандритовой свиты и припала к груди Крашенинникова.
– Сокол мой ясный! – запричитала она. – Только в себя пришел, только хворь одолел – и снова в бой ринулся. Не уходи, не покидай меня!
Сознание юного богатыря находилось между жизнью и смертью. Какие-то полузабытые образы витали перед ним. Он летел по поднебесью на птице дивной, и вдруг крылья ее начали тлеть. Жара вскоре сделалась невыносимой.
– Пить, – прохрипел Иван.
Наталья метнулась к ведру с водой.
– Нельзя, – остановил ее Андрей. – Он в живот ранен. Глотнет – сразу помрет.
– Птица, птица, – продолжал бредить Крашенинников. – Птица… в небо меня несет…
– Бредит, – сказал лекарь.
– Простите меня, гости высокие, но раненому покой полный нужен, – в пояс поклонившись, произнес инок Андрей. – Иначе помрет, не спасти его.
– Дело говорит он, – сказал архимандрит и, подавая пример остальным, первым направился к выходу.
Комната быстро опустела. Наташа стояла у изголовья Ивана с полными слез глазами.
– Иди-тко и ты, Наталья, – мягко произнес Ани-кей. – Слезами горю не поможешь. Приходи ужо завтра, авось очнется твой богатырь.
Только глубокой ночью Крашенинников пришел в сознание.
– Теперь мы с тобой квиты, Ваня, – весело сказал Аникей, который возился у печки, что-то стряпая.
– Ты о чем? – спросил Крашенинников. Он сидел за столом, каждой клеточкой ощущая блаженное тепло, струящееся от гудящей печи.
– Допрежь ты меня вытащил из полымя, а теперь я тебя, – пояснил с улыбкой Аникей.
– И верно, – подтвердил Андрей. – Он ходил эти дни за тобой лучше, чем мать родная.
Наталья прибегала к ним несколько раз на дню. Ухаживала за Иваном, меняла повязки, подавала целебное питье, приготовленное Андреем…
Разъяренный неудачами, враг продолжал наседать на крепость. Однако главная опасность – грозная Трещера – перестала существовать.
Через некоторое время Иван встал на ноги – могучий организм взял свое.
Немного поправившись, он рассказал друзьям, как ходили они с Антипом по вражеским тылам, как сколачивали отряды, поднимали мужиков на борьбу с поляками. Очень печалился, что Антип погиб.
– Нам бы теперь три пары крыльев собрать, – развивал свои планы Крашенинников, – да снова в тыл вражий броситься. Я там знаю кой-кого. Всыпали бы перцу полякам!
– Посмотрим. С Иоасафом посоветуемся, – отвечал Аникей. – А ты как думаешь, Андрей?
– Полагаю, дел и в крепости хватит. А там, в тылу вражьем, вы разожгли с Антипом пожар, Ваня. Его теперь никому не погасить.