Прыжок в неизвестное
Шрифт:
– Решительно ничего, - сказал быстро Демба.
– Стеффи плачет потому, что мою собачку переехала подвода; это ее так взволновало.
Он видел с большим беспокойством, что господин Прокоп направляется к дивану, откуда можно было заглянуть под стол.
– Переехала?
– спросил Прокоп.
– Да. Подвода с мясом.
Руки Дембы искали прикрытия за спинкою одного стула, но так как господин Прокоп неожиданно прервал свой обход комнаты, то им пришлось поспешно скользнуть опять под стол.
– А я совсем не знал, что у вас есть собака, господин Демба.
Господин Прокоп лег на диван.
– Она ко мне пристала, - сказал Демба. Пространство под столом оказалось прибежищем сомнительной ценности.
– А какая она была?
– интересовался господин Прокоп.
– Маленький пинчер в коричневых пятнах. Разве вы не помните, я ее как-то приводил сюда?
– объяснял Демба и силился отгородиться от господина Прокопа широкой спинкою стоявшего поблизости стула.
– В самом деле, что-то припоминаю.
– Господин Прокоп выпустил из своей трубки облако дыма в воздух.
– Как бишь звали ее?
– Кир, - сказал Демба, которому в этот миг пришла в голову только кличка его утреннего врага. Господин Прокоп вытряхивал в это время трубку, и нужно было быстро воспользоваться этим мгновением.
– Кир? Правильно, - сказал Прокоп.
– Забавное прозвище для собаки. Так она, стало быть, почила блаженным сном? Ну что ж, соболезную вам. Обезьянка, перестань же наконец реветь. Ступай в столовую, твой обед простыл.
– Он зевнул. После еды его всегда клонило ко сну.
– Вообще, разве тебе не нужно сегодня днем идти в контору?
Стеффи встала, расправила складки передника и украдкой взглянула на руки Дембы, которые как раз в этот миг собирались исчезнуть под накидкой, как лисицы в норе. Затем она ушла в другую комнату. Дверь была открыта, и в комнату проникал запах вареного мяса и топленого масла.
Тогда Демба встал и принялся рассматривать разные безделушки на комоде: гнома с белой патриархальной бородою, укрывшегося под мухомором, как под зонтиком, кошачье семейство из фарфора и арабский шатер с финиковой пальмою, произведение искусства, созданное отцом Стеффи из пробок. Старик Прокоп любил работы такого рода. Шкапик для катушек с нитками, весь построенный из старых спичечных коробок, тоже находился в этой комнате, а на стене висел портрет Франца-Иосифа, склеенный из бывших в употреблении почтовых марок.
– Обезьянка, принеси-ка мне мою кружку пива, я ее оставил на столе, приказал господин Прокоп.
Стеффи принесла кружку. Он допил пиво и отложил в сторону трубку. Потом повернулся лицом к стене. Через несколько минут он уже спал.
Стеффи приблизилась тогда на цыпочках к Станиславу Дембе.
– Стани! Что нам делать теперь? Ради Бога, что нам теперь делать?
– Ловко я вывернулся, не правда ли? Это за сегодняшний день моя девяносто первая ложь, - сказал Демба. Стеффи Прокоп опять начала всхлипывать.
– Какое несчастье! Какое несчастье!
– Да не плачь же ты!
– сердито шепнул Демба.
– Это ведь бессмысленно. Надо попробовать еще раз.
– Ничего не выйдет. Я пилила изо всех
– Да не плачь! Перестань плакать! Ты разбудишь отца.
Станислав Демба неловко попытался провести руками по волосам Стеффи, чтобы приласкать ее. Жалкий и в то же время комический вид производили эти обе руки, как две вьючные лошади, как два мула, впряженные в общее ярмо. Безмолвным докучливым спутником, упрямым, неотвязным провожатым казалась левая рука Станислава Дембы.
Демба опустил руки, Стеффи перестала плакать и сказала вдруг:
– Но ведь тут замочная скважина. Наручники можно отпереть.
– Разумеется.
– У нас дома много таких ключиков. В передней на стене висит ящик, и в нем их десятка два-три. Должен же подойти хоть один из них. Нам надо их перепробовать.
Она принесла горсть ключиков и положила их бесшумно один за другим на подоконник.
Попробовала вставить первый.
– Это ключ от футляра часов в нашей столовой. Не подходит. Слишком велик. Взяла второй.
– Этот - от моего скрипичного футляра. Тоже велик. Он даже не входит в скважину. Погоди-ка, может быть, этот подойдет. Это ключ от шкатулки, где лежат мамины серьги и оба лотерейных билета. Нет, тоже не годится.
Она перебрала один за другим все ключи. Не подошел ни один. Нашелся ключик, который можно было повернуть в скважине, но замок все-таки не отпирался.
Она задумалась на мгновение, нерешительно опустила руку в карман передника и достала еще один ключик.
– Это ключ от моего дневника. Ты знаешь, на дневнике есть замочек. Мне кажется, этот, наверное, подойдет.
– Брось, этот не годится тоже.
– Нет, нет, дай проверить. Видишь... Нет! Тоже не подходит. Чересчур мал.
Она с мольбою о помощи взглянула на Дембу.
– Стани! Чересчур мал! Что делать?
– Нужно заказать ключ, - сказал Демба, - у слесаря. Мы сделаем слепок из воска... Где можно получить воск?
– Воск у меня есть.
– Каким образом?
– Я ведь рисую. Ты знаешь: цветы, птиц и орнаменты на шелковых лентах и бантах. Для этого нужен воск. Некоторые места, которые не должны приходить в соприкосновение с краскою, обливают воском. У меня есть еще большой кусок. Подожди, я его сейчас принесу.
Он вернулась в комнату с куском воска и сделала слепки с обоих замков.
– Отнеси их слесарю, - сказал Демба, - но будь осторожна и предварительно обдумай, что скажешь, чтобы у него не возникло подозрений.
– Нет, я не к слесарю пойду. У соседей в семье старший сын состоит учеником в большой мастерской. Он очень ловок. Нам он уже несколько раз исправлял замки. Теперь, в обеденное время, он, наверное, дома. Я скажу ему, что потеряла ключик от своего дневника. Сам дневник я не могу ему принести, скажу я ему, потому что там есть вещи, которые ему нельзя читать. Вот почему я сделала слепок, скажу я. Это его никак не может навести на подозрения... Так ты подожди меня, я сейчас туда сбегаю.