Психология с подковыркой
Шрифт:
Я припарковалась у самого подъезда в головной корпус. А эскорт остался чуть поодаль. По договоренности мне следовало разведать обстановку, выяснить где завхоз, и позвонить Михаилу.
Шли занятия, поэтому в коридоре первого этажа было пустынно. Я поздоровалась с вахтершей и поинтересовалась, не видела ли она Боброва.
– Да ходил тут с утра, – сообщила словоохотливая бабка. – Небось, в кабинете своем сидит. А нет, так по делам бегает. Он, чай, человек занятой. Не то, что некоторые, когда хотят – приходят, когда хотят – уходят. А он на ответственный пост назначен. С утра до позднего вечера об институте радеет.
Я поблагодарила и направилась вглубь коридора. Кабинет завхоза находился в глухом тупичке за спортзалом. Этот тупичок использовался как временный склад списанного оборудования и вечно был захламлен старыми столами, стульями, ящиками и мешками. Аудитории в этой части этажа не располагались, поэтому перегоревшие лампы не менялись в закутке месяцами. Оттого здесь было очень даже неуютно.
Осторожно пробравшись к кабинету Бобра, я заметила полоску света, пробивавшуюся из-под двери. Значит он у себя – это хорошо. Я постояла, собираясь с духом, чтобы постучать в дверь. Сердце вдруг заколотилось как бешеное, от волнения.
Неужели завхоз украл мои деньги? Наверное, мог. Вон ведь, как озлобился после теста. Ой, я же еще тесты не обработала. А вдруг это не он? Зря я согласилась на приезд Миши. Их методами правду не узнать. Под пытками кто угодно в чем угодно признается.
И тут у меня созрело решение. Зайду, поговорю с Бобром. Извинюсь перед ним за вчерашнее и скажу, что зря он беспокоился о результатах теста. Дескать, не нашла там ничего компрометирующего. Сама же посмотрю на его реакцию. А дальше будет видно.
Я постучала, но хозяин кабинета не отозвался. Попробовала прислушаться, однако за дверью было все так же тихо. Скорей всего он вышел по делам.
И тут вдруг мной овладело нездоровое, прямо-таки воровское любопытство. Я решила пошарить по кабинету, пока завхоз находился в отлучке. Тем более, что дверь не была закрыта на ключ.
Осторожно нажав на ручку, я толкнула дверь внутрь и сделала первый шаг. Было очень боязно, даже по телу мурашки побежали. Но ничего не случилось. Хляби небесные не разверзлись, исчадья ада не разорвали грешницу. Тогда я, осмелев, распахнула посильнее дверь, и вошла внутрь.
Кабинет как кабинет: шкафы по стенам, два стола со стульями. Везде, даже на подоконнике стопки бумаг. Какие-то механизмы вдоль стен. На потолке люстра без рожков. Портрет Сталина на стене.
Подойдя к столам, я стала открывать ящики, сама не зная, что ищу – не россыпи ведь долларовых пачек? Зато испытала чувство брезгливости от собственных действий.
Дойти до того, что начать шарить по чужим столам! Кошмар какой-то.
Что-то гадкое пробралось ко мне внутрь и засело там. Неужели я так изменилась из-за потери денег? Или под влиянием Черкасова? Или это всегда сидело во мне, но раскрылось только сейчас?
Содрогаясь от этих мыслей, я бросила исследовать содержимое столов и решила выйти из кабинета. Подняла голову и остолбенела.
Пока происходил осмотр ящиков, дверь в кабинет бесшумно закрылась и обнаружила за собой нишу, устроенную в стене непонятно для каких целей.
А вот в эту нишу забился, скорчившись, завхоз Игорь Леонидович. Я сразу поняла, что он мертв, хотя крови не было видно. Просто когда голова ТАК свернута набок, трудно заподозрить жизнь. Да и на лице его уже четко проявилась печать смерти.
И тут до меня дошло, что человек, на встречу с которым я шла, превратился в труп. Мне стало так плохо, что я, не соображая, что делаю, по стенке опустилась на пол и тихонечко завыла. От жалости к самой себе, оттого что Бобер мертв, оттого что никого рядом нет, оттого что это не сон. Господи, да за что же это мне?
Я бы еще долго выла, если бы не зазвонил мобильник.
– Валерия Михайловна, – раздался встревоженный голос Миши. – Мы ждем уже больше пятнадцати минут. У вас все в порядке?
– Не-е-ет! – зашмыгала я носом. – Завхоз мёртвый сидит в нише-е-е!
–Что? – закричал он. – Немедленно уходите оттуда. Вы там что-нибудь трогали? Вас кто-нибудь видел?
– Да-а-а! – заскулила я в трубку. – И трогала-а-а, и видели-и-и!
– Мать твою…, – выругался в трубку Миша, и добавил. – Это я не про вашу маму, Валерия Михайловна! Так, раз такое дело, мы отсюда уезжаем. А вы вызывайте милицию. И срочно придумайте, зачем он вам был нужен. Все. Вечером созвонимся.
У меня не было сил встать и идти куда-то, поэтому я нашла запись ректорского телефона и нажала зеленую кнопку.
– Слушаю вас, – раздался вялый голос Жеребцовой.
– Светлана Аркадьевна, – четко произнесла я. – Это вас Верницкая беспокоит. Я в кабинете завхоза. Его убили.
– Так, ясно, – ответила ректор, только от уныния не осталось и следа, а в голосе прорезался металл. – Ничего не предпринимайте. Сейчас я к вам спущусь.
Я так и сидела на полу, когда из коридора раздался дробный перестук каблуков.
Дверь распахнулась и на пороге возникла Жеребцова:
– Где?
– За дверью, – махнула я рукой.
Светлана прикрыла дверь и застыла, повернувшись ко мне спиной. Довольно долго она стояла неподвижно, словно статуя. А когда повернулась ко мне, то на ее лице не было никаких эмоций.
– Ну же, Верницкая, вы так и будете сидеть на полу? Здесь же грязно, – брезгливо поморщилась она. – Пересядьте в кресло, а я вызову милицию.
Но мне вдруг расхотелось хоть на миг более оставаться здесь по соседству с мертвым Бобром и я, не вслушиваясь в то, что кричала вдогонку Жеребцова, выбежала прочь.