Психосоматика
Шрифт:
При плохом самочувствии, если необходимо, предоставьте свое тело заботам врача, но задачи психологического свойства должны быть стопроцентно возложены на самого себя. Можно прибегнуть к различным средствам внешней поддержки, но при этом каждому следует помнить о том, что, пока он не изучил и не изменил собственную психическую целостность, он ничего не сделал для своего выздоровления: для психической причинности нет иного медика вне самого себя. Устранив внутренние противоречия, субъект возвращается к норме и выздоравливает. Весь мой клинический опыт показывает, что симптом исчезает, если субъект полностью следует предписаниям, выведенным на основе онтопсихологического метода анализа. Патологический
Время исчезновения симптома колеблется от одной недели до нескольких месяцев. Самые длительные периоды выздоровления обусловлены уклончивостью, амбивалентностью самого пациента. Некоторым пациентам после полученной информации о причинах их заболевания удается на время побороть болезнь или не допустить дальнейшего ее развития. Однако в конечном итоге в этой игре побеждает болезнь, ибо за этим кроется интеллектуальное попустительство, восстанавливающее череду последствий.
Я никогда не стремился убедить пациента в том, что жизнь прекрасна, ибо это тоже выбор, и желания работать над тем, чтобы пациент предпочел жизнь, у меня никогда не было; я включался только после того, как субъект на фактах доказывал мне свой выбор в сторону жизни. Онтопсихологический анализ показал, что, как только субъект возвращался к старому патологичному стилю поведения (основанному на чувствах, сексе, вере, на чем-либо, что несло на себе проекцию его убеждений), симптом незамедлительно восстанавливался.
Интенциональность активна не в силу ее архетипичности для субъекта, а вследствие того, что она является структурным элементом архитектуры биогенетической инженерии. Возобновление образа мыслей или чувственного переживания, целиком охватывающих психический мир субъекта (неважно, сознательно или нет), мгновенно приводит к повторному появлению эффекта: такая причинность при таком способе поведения порождает такой набор эффектов. Субъект вновь фиксируется и начинает себя идентифицировать с интенциональностью, поражающей патологией все его существование.
Если субъект совершает метанойю согласно указаниям онтопсихолога, увидевшего ситуацию субъекта в целом, патологический феномен вновь исчезает. Онтопсихолог не изобретает новых теорий: указания по изменению стиля поведения он излагает точно так же, как инженер, описывающий наиболее оптимальный способ использования некоей двигательной конструкции. Ряд правил навечно установлен природой, и не в нашей власти их перекроить. Мы можем придерживаться только тех идей, которые не противоречат молекулярной структуре нашего организма.
7) Контроль над сопротивлением. После вмешательства в интенциональность субъекта, повлекшего за собой восстановление базового природного проекта, повышенное внимание следует уделять возможному возобновлению сопротивления. Речь идет о необходимости поддержать в клиенте верность тому эпифаническому ощущению, которое возникло у него после психотерапевтической операции. Психотерапевт должен развить в себе умение непрерывно поддерживать в клиенте состояние благодати, которое тот испытал сразу же после психотерапевтического вмешательства.
В какой-то момент клиент чувствует себя убитым, опустошенным: его театр осмеян, а сам актер потерпел полное фиаско. Психотерапевт, наоборот, уничтожает маску и, прежде чем клиент совсем падет духом, описывает ему его «изо», которое в данный момент восстанавливается. Психотерапевт срывает маску двуличия, но тут же дает почувствовать человеку его собственную жизнеспособность, которая несравненно больше, чем маска. В этот момент, осознавая возрождающуюся внутри него силу, клиент испытывает ощущение онтическо-го прилива. Все это происходит в считанные секунды. Только потом – на следующих встречах –
На этом этапе самой большой опасности пациент подвергается при возвращении в общественную среду, привычный круг людей – коллег по работе, приятелей, близких. Партнер пациента является самым сильным стабилизатором стереотипов и «Сверх-Я», поскольку для семьи и общества он представляет собой наилучший выбор. Партнер – наилучший соучастник комплексуальной игры клиента. Партнером может быть кто угодно: любимый человек, мать или иное лицо; главное, что он максимально способствует болезни пациента.
Поэтому этот седьмой этап консультирования самый деликатный и на него приходится много времени, по крайней мере один год. Следует подождать, пока «изо» субъекта не научится двигаться без костылей в виде стереотипов и абсолютных убеждений, которые, как он полагал, были необходимы ему для выживания, и не обучится альтернативному способу контакта с жизнью, привнося новизну в работу, эстетику, предпочтения.
Вылечить человека легко, но вот корректировать его поведение, чтобы он не вернулся к использованию старых стереотипов, которые могут повлечь за собой рецидив симптома, – процесс наиболее длительный и самый трудный, так как необходимо внести новизну в логико-историческое «Я» субъекта. Необходимо время на то, чтобы пациент перестроил свою сознательную личность согласно изменившимся взаимоотношениям в реальности его существования. На этом этапе нет, как некогда, отца или матери: он один, но уже стал взрослым, умеет говорить, зарабатывать деньги, осознает окружающий его мир, следовательно, может самостоятельно собой управлять.
Чтобы достичь этого момента, необходим примерно один год, чтобы реализовать в клиенте лидерский потенциал, если он имеется, необходимы еще как минимум три года. Неважно, проводятся ли консультации раз в неделю или в две недели, главное – поддерживать динамическую непрерывность. Клиент может попросить о консультации при возникновении проблемы (или усилении ее остроты), касающейся его исторического или лидерского становления. Такое постоянство необходимо для перестройки личности человека, внесения в нее новизны, они непрерывно уводят его от фиксированности индивидуальных стереотипов, которые могут усилиться любой мелочью: разговором по телефону, встречей со швейцаром, любовником, ребенком, священником, адвокатом и т. д. Субъекта окружает множество людей, привыкших общаться с ним определенным образом, что создает предпосылки возобновления стереотипов и, как следствие, может привести к возвращению симптома, но уже в ухудшенном его варианте.
Я заметил, что через несколько месяцев после выздоровления в пациентах возникает психологическое состояние ностальгии по потерянному времени, по некоторым эпизодам из детства, из прошлого, например, всплывали воспоминания о друге или о маме. Субъект отрешенно перелистывает эти страницы своей жизни, полагая себя уже вне опасности, однако ассоциации мгновенно приводят его к воспоминаниям о том потерянном моменте и пробуждают желание вновь увидеться с теми людьми. Незамедлительно контакт возобновляется, потому что субъект, любопытствуя, раскрывается и возвращается на колею прежнего симптома. Когда психотерапевт говорит клиенту о необходимости оставить все, речь не идет о внешнем разрыве, который мог бы повлечь за собой юридические последствия, например в ситуации, когда субъект несет на себе социальный долг, ибо его здоровье и личная жизнь не оправдывают его перед лицом потребностей семьи, друзей, сотрудников: это внутренний, ментальный разрыв. Патологический симптом усиливается тогда, когда субъект позволяет другому человеку, противоречащему его «ДНК» («изо» природы), существовать в своем внутреннем мире.