Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Да, небогатый выбор!
– Может рванём в отель, а? Нас там ждут. Деньги у меня есть.
– Жан достал из кармана внушительную пачку местных франков.
– Возьмём синий форд или автобус...
– А кого оставим охранять дворец?
– Тут вроде как Бенъард за коменданта.
– Нет. Надо кого-то из своих.
– Ребята, бросайте жребий - один из вас останеся дежурить, - обратился Жан к своим чернокожим соратникам.
– Живо! Патрик не в счёт!
Они бросили жребий: не повезло (или повезло) Тимоти.
– Барти! Дуй за Куртом! Тимоти, вот тебе переговорник, в случае чего - вызывай. От погреба не отходить! Мы вернёмся через два часа...
– Так точно, сэр!
– козырнул Тимоти.
– Отлично!
– произнёс Шеннон.
– Жан! Как насчёт цивильного для меня?
– Без вопросов, босс. Сейчас подберу.
– Минут через пятнадцать Лангаротти вернулся с целым ворохом одежды. Худощавому Шеннону подошёл лёгкий костюм шоколадного цвета, кремовая рубашка и лёгкие тряпичные туфли.
– Автомат я всё-таки возьму, - сказал он, засовывая за пояс трофейный "макаров".
– Барти отнеси его в автобус, да закинь туда пару- тройку обойм. На всякий случай!
– Есть сэр!
Лангаротти уже сидел за рулём автобуса, когда к ним присоединился Курт:
– Я говорил с Вальденбергом. Он всё понял, - бодро сказал он.
– "Тоскана" нам радирует сразу после выхода из Уарри. Карл не хочет привлекать лишнего внимания у портовых служб. У Джинджи пока всё спокойно. Кстати, во втором ангаре он нашёл опорные плиты для русских миномётов. Они оказались завалены обломками...
– Молодцы!
– Вперёд!
– скомандовал Шеннон, и автобус тронулся. Через пять минут он остановился на стоянке отеля. Несмотря тревожное положение веранда отеля была заполнена клиентами. Это было единственное приличное место в столице, куда вечерами приходила разномастная публика выпить пива, потанцевать, послушать музыку и обменяться городскими сплетнями.
– Не хотелось бы привлекать лишнего внимания, - произнёс Шеннон.
– Жан, пройди через боковой вход и найди для нас местечко поукромнее.
– Не волнуйся, босс. Мы уже оставили здесь за сегодня недельный заработок местных бедолаг. Мой друг Жюль будет рад нас принять в расширенном составе.
– Лангаротти легко взбежал по лестнице на веранду и скрылся внутри. Через несколько минут он вновь появился и призывно помахал рукой. Четверо наёмников последовали его приглашению. Чтобы не тревожить публику, автоматы были разряжены и упакованы в мешок, который нёс Барти. Толпой они поднялись на веранду по боковой лестнице и прошли мимо барной стойки к лестнице, ведущей наверх. Здесь гостей встретил Гомез:
– Мистер Браун, если не ошибаюсь?
– он вопросительно посмотрел на Шеннона.
– Ты узнал меня, Жюль?
– вежливо ответил Шеннон.
– Мы же на "ты". Зови меня по-прежнему - Кейт.
– Я очень рад нашей встрече! Особенно в этих условиях, - Гомез многозначительно замолчал.
– Я устал и голоден, - ответил Шеннон. Директор отеля понимающее кивнул.
– Хочу немного отдохнуть и расслабиться.
– Сейчас организую, Кейт.
– У Вас сегодня много народа в баре?
– На удивление! Не ожидал, что они осмелятся сюда прийти. Есть даже несколько посольских. Все спешат обменятся слухами и новостями о докторе Окойе...
– Постарайтесь сделать так, чтобы нам никто не мешал. Очень тебя прошу. Хочется нормально поесть, не привлекая внимания.
– Сейчас распоряжусь. Ты, наверное, хочешь коктейль?
– - Он звонко хлопнул в ладоши.
– Фред! Подай сюда мартини!
Откуда-то сзади него появился миловидный туземец с явной примесью азиатской крови. Он был одет в полотняые туфли, а из одежды имел на себе рубашку и короткие белые шорты. Вслед за ним вышла его точная копия.
– Фредди и Жорж - двойняшки. Они уже месяц работают у меня в качестве портье и бармена, -- пояснил Гомез.
– Сегодня Фредди будет полностью в вашем распоряжении, господа.
Следуя за ними, наёмники поднялись наверх и оказались в небольшом зале, заставленном темной и изящно изукрашенной резными узорами викторианской мебелью. Она живо контрастировала с пустотой нижнего зала бара. Жорж рассадил гостей за двумя столиками, на одном из которых стоял антикварный телефонный аппарат, инкрустированный слоновой костью.
– Отсюда можно звонить, мсье, - важно произнёс он и удалился. Тут в комнату вошёл Фредди. Он принёс мартини и разложил перед всеми меню. Пока Шеннон его изучал, все молчали. Земмлер и Лангаротти уже имели представление о местной кухне, Барти и Патрик пялились по сторонам - они впервые оказались в подобной обстановке. Кот поднял взгляд на своих товарищей и подбодрил их:
– Привыкайте!
– чернокожие благодарно посмотрели на него.
– Берите пиво и говядину, - подсказал им Земмлер.
– Не ошибётесь!
Среди европейцев, живущих и работающих в Африке еще с колониальных времен, было распространено великое множество расистских предубеждений. На этой почве выросли целые теории. Шеннон придерживался одной из них, считая, что существует разница между складом мышления белых и негров. Суть теории состояла в том, что европейцам присущ аналитический, склонный к систематизации и абстракциям склад ума, тогда как негры живут образами и с особой полнотой проявляет себя в сфере искусств и на войне. Поэтому он был твёрдо убеждён, что его чернокожие соратники будут хорошими солдатами только тогда, когда ими будет руководить компетентный белый офицер. Эту мысль ему впервые подал Штайнер во время войны в Биафре. Личный опыт Кота будто бы подтверждал это, и он старался привить эту мысль своим компаньонам. С удовольствием жуя хорошо прожаренный антрекот, истинный вождь революции в Зангаро исподволь наблюдал за своими коллегами.