Птица и меч
Шрифт:
— Хватит пялиться на мою жену, Кель, — неожиданно заявил Тирас, словно я была непристойно одета.
Я стояла босиком, с распущенными волосами, но была вполне одета и не собиралась извиняться и не испытывала стыда за свое вторжение. Впрочем, из вежливости я мысленно обратилась сразу к обоим.
Если ты пойдешь к Целительнице, я хочу при этом присутствовать.
— О чем ты говоришь? — медленно спросил Тирас.
О той, которую судили сегодня. Тирас вскинул брови, будто удивленный, и сердце у меня в груди подпрыгнуло, истолковав это удивление в качестве признания. Я знаю, что Кель пошел за ней. Тот чертыхнулся, и Тирас откинулся на спинку кресла, глядя на меня из-под полуопущенных век. Она здесь? В замке?
— Нет, — ответил он. — Но мы знаем, где она.
Воин снова выругался, и Тирас кратким приказом отослал его прочь, по-прежнему не сводя с меня глаз. Я дождалась, пока за Келем закроется тяжелая дверь.
Я не позволю списать меня со счетов.
— Что?
Возможно, она сумеет тебя исцелить. Я — нет. Но я не позволю мной пренебречь.
— Так вот к чему все это, леди Дейн?
Она может быть полезна тебе. Я уже исчерпала свою полезность?
— Ты даже не представляешь, насколько мне полезна. Ты выносишь для меня ребенка. Сына, который станет королем.
Ухмылка на его лице привела меня в такую ярость, что я на мгновение потеряла способность мыслить связно. Самодовольный… осел… невероятно! Я стояла, сжав кулаки, стиснув зубы и из последних сил сдерживаясь, чтобы на него не броситься.
Тирас со смехом поднялся, и я поняла, что он дразнил меня нарочно.
— Ты только посмотри на себя! Стоишь тут, как чертова ледяная статуя. Но под этим льдом скрывается огонь. Я чувствую его. — И он склонился ко мне. — Ты так стараешься выглядеть равнодушной, но я-то знаю, что это не так.
Я не оружие и не твоя племенная кобыла! Хочешь меня использовать? Черта с два!
Он нагнулся ниже, нахальный и всезнающий.
— Не дашься?
Теперь Тирас стоял так близко, что мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Наши тела ничуть не подходили друг другу: я была такой маленькой, что его бедра касались моего живота, а нижние ребра вжимались в грудь. Он стоял с опущенными руками, подавляя меня одними своими масштабами, и это выводило из себя особенно. Думаешь, если ты крупнее меня, то можешь меня подчинять?
— Мне не нужно тебя подчинять. Ты это знаешь. И я знаю.
Я твоя жена, но буду поступать, как МНЕ угодно, — вскипела я, и в голове само собой сложилось заклинание.
Пояс, вылети из брюк, Погоняй его вокруг.Ремень Тираса змеей выскользнул из брюк, изогнулся в воздухе и звонко хлестнул его хвостом. Глаза короля округлились, и он пошатнулся, пытаясь одной рукой поймать непокорный кусок кожи, а другой удерживая спадающие штаны. Но я еще не закончила.
Соскочи с ноги, сапог, И отвесь ему пинок.Тирас рухнул на спину. Казалось, его сапоги зажили отдельной жизнью: не только слетели с ног, но и принялись выплясывать по полу, мимоходом попинывая зад и бедра хозяина. Тот взвыл в бессильной ярости.
— Ларк!
Поднимись с груди, туника, И избавь меня от крика.Туника немедленно поползла вверх — как если бы Тирас задирал ее, чтобы снять, — и послушно скрыла красное от гнева лицо. Я начала хохотать. Я просто не могла удержаться. Тирас сидел на полу библиотеки в приспущенных штанах, с ног его свисали носки, на голову была намотана туника, а вокруг увивались, пиная и щелкая хозяина, сапоги и ремень. Развеселившись, я не заметила, как король вслепую вытянул руку и дернул меня за юбки. Я повалилась рядом.
— Отзови свою свору, Ларк! — промычал он, и я захохотала еще пуще — даже когда он упал на меня сверху и принялся доблестно сражаться с туникой, которая по-прежнему обвивала его голову.
В конце концов я тоже получила пинка от пошедшего вразнос сапога, чудом увернулась от ремня и решила, что пора заканчивать. Я быстренько сочинила отменяющее заклятие, и Тирас разразился потоком брани, когда туника внезапно оставила попытки удушения, а ремень и сапоги шлепнулись на пол как ни в чем не бывало.
Высвободившись, король уперся ладонями в пол по сторонам моего лица. Из обнаженной груди вырывалось тяжелое дыхание, белые волосы почти скрыли глаза. Теперь он всем телом вжимал меня в ковер, не давая ни шелохнуться, ни толком вздохнуть, но, даже полностью обездвиженная, я ощущала себя победительницей. Ты не ранен, муженек?
Его взгляд пылал гневом целых три секунды. После чего вокруг глаз разбежалась сеть морщинок, а губы изогнулись. Тирас рассмеялся вместе со мной, однако не сделал попытки отстраниться.
— Насладилась, да?
От души!
— Скажи-ка, женушка, а есть такое заклинание, чтобы быстро тебя раздеть? — прошептал он, продолжая улыбаться и щекоча дыханием мое лицо.
Я почувствовала, как щеки заливает краска, и закрыла глаза, пытаясь успокоиться, хотя в голову уже пришел стишок, позволяющий раздеть нас обоих.
— Ты выносишь для меня ребенка, — пообещал Тирас снова, и на этот раз веселье в его голосе смешалось с решительностью.
Я распахнула глаза. Его губы скользнули по моим — вверх и вниз, словно кисточка по холсту, — отчего у меня начало покалывать ладони, а внизу живота появилось странное тянущее чувство. Тирас не увеличивал темпа или давления, умудряясь одновременно говорить и целовать меня.
— Ты столько всего можешь — исцелять, убеждать, разрушать, но хочешь, чтобы я поверил, будто ты ничего не чувствуешь. Я знаю, что это не так.
Я многое могу, но ты меня ломаешь.
— Только твои стены, Ларк.