Птица и меч
Шрифт:
Как выяснил Кель, Целительница жила в маленьком поселении под названием Нивея, которое располагалось на дне обмелевшего древнего моря к западу от Джеру. Тогда после суда Кель отправился за девушкой, следуя за ней на небольшом расстоянии. У западных ворот она смешалась с потоком ремесленников, которые возвращались домой после рабочего дня в городе. Ее скромное жилище было окружено такими же домами мастеров — ювелиров, гончаров и каменотесов, — предпочитавших жить и трудиться вне защиты городских стен.
Мы дождались заката, переоделись в простую одежду и выскользнули за ворота. Мое лицо и волосы скрывала плотная вуаль, а перед нами, балансируя с корзиной на голове, семенил Буджуни. Отвлекающий маневр удался на славу: тролль по-прежнему оставался диковиной для горожан, и мы без труда затерялись на его фоне. Покинуть Джеру было легче, чем вернуться обратно: если бы мы не успели до закрытия ворот, Келю пришлось бы разоблачить себя перед стражей. Впрочем, сейчас нас больше волновало, что Целительница каким-то образом прослышит о нашем приближении и затаится.
— Ее высыпала встречать чуть не вся деревня. А семья вообще была вне себя от радости, — пробормотал Кель, и я расслышала в его голосе тень сожаления. — Если пройдет слух, что королева в Нивее, все сразу подумают худшее.
Его опасения не были беспочвенными. Когда мы добрались до дома Целительницы, гнездившегося среди утесов на изборожденном пещерами дне, воздух вокруг уже звенел от тревоги — почти такой же оглушительной, как вопли вольгар. Нас заметили и узнали. Она знает, что мы здесь. Кель рывком бросился вперед и достиг двери дома как раз в ту секунду, когда через нее попыталась выскользнуть хрупкая фигурка. На пороге завязалась борьба: девушка отчаянно извивалась и брыкалась, пытаясь освободиться. Кель чертыхнулся, когда она проехалась ему длинными ногтями по щеке, и та удвоила усилия.
— Эй, мы с миром! — воскликнул Буджуни, торопливо поднимая пухлые ладошки.
Ты слышишь меня, Целительница? — спросила я так громко, как могла. Она немедленно замерла, глядя на меня круглыми от ужаса глазами и словно пытаясь убедить себя, что мой голос в ее голове — лишь плод воображения.
— Д-да, — выдавила она. — Вы королева. Вы сказали королю меня отпустить.
Ты не сделала ничего плохого.
— Вы королева, — повторила она, и ее слова окрасились тем же смятением, которое царило у меня в груди. Да, я была королевой — и прямо сейчас плохо представляла, что творю.
Мы не причиним тебе вреда. Нам нужна твоя помощь. Мы можем поговорить… внутри? Мы уже привлекли внимание нескольких зевак и не могли дольше оставаться на улице. Кель так и не ослабил захвата, и теперь девушка почти висела в его объятиях.
Наконец она кивнула, и я сделала Келю знак ее отпустить. Он поставил ее на ноги и втиснулся между нами, не подпуская Целительницу ко мне близко. Та направилась в дом, но, проходя мимо воина, мимолетно коснулась его щеки и что-то прогудела. Кровоточащая царапина от ногтей тут же исчезла. Кель чертыхнулся и схватился за меч, но Целительница не удостоила его еще одним взглядом. Она уже продемонстрировала свою силу и одновременно проявила милосердие.
Изнутри каменный домик был таким же маленьким и опрятным, каким выглядел снаружи, — спальня да кухня, вот и все. Я не стала садиться, и Кель замер в дверях, будто на случай западни. Целительница обратила на меня светлые глаза — голубые, как у Келя, и странно контрастировавшие с черными волосами и оливковой кожей. Я тут же показалась себе бесцветной и на мгновение ощутила приступ неуверенности, прежде чем вновь надела ледяную броню и сосредоточилась на стоящей передо мной задаче.
— Вы… как я? — спросила девушка.
Одаренная? Она ахнула, словно всю жизнь избегала этого слова, которое я произнесла так запросто.
— Да, Одаренная.
Верно.
— Ваше величество, — рыкнул Кель, и Буджуни у меня под боком оцепенел.
Я не могу от нее это скрыть, Кель. Воин буквально расплескивал вокруг недоверие, смешанное со страхом перед тем, чего он был приучен бояться. Девушка коротко взглянула на него и вытянула руку, словно желая облегчить его беспокойство. Кель набычился, и она опустила ладонь.
— Я лечу людей. А… вы? — спросила она, снова поворачиваясь ко мне.
Я Рассказчица, хотя в некоторой степени владею и даром исцеления.
— Рассказчица, которая не может говорить?
Я не хотела делиться с ней своей историей и лишь кивнула, не удостоив ее объяснений. Целительница нахмурила брови.
— Зачем вы здесь, ваше величество? Меня опять арестуют?
Я не была уверена, как лучше продолжить разговор, чем поделиться из вороха своих секретов.
— Зачем вы пришли? — настойчиво повторила девушка.
Королю нездоровится.
— И вы не можете его вылечить?
Нет. Не могу. Правда камнем легла мне на грудь, и Целительница склонила голову, словно услышав мою беспомощность.
— Вы хотите, чтобы я его вылечила. — Это был не вопрос.
Я снова кивнула. Девушка прикусила губу, переводя взгляд с меня на Келя и Буджуни.
— Если я помогу, что получу взамен?
Кель фыркнул, будто перед нами стояла типичная вымогательница. Но я понимала ее мотивы. А чего ты хочешь?
— Защиты. Снисхождения. И не только для себя, а для всех, кто такой же, как я. Как мы.
Она просила меня спасти всех Одаренных, в то время как я не могла спасти даже Тираса. И все же я не раздумывала ни секунды. Я сделаю все, что в моих силах. Это было большее, что я могла предложить, и Целительница, видимо, поняла. Она кивнула, и я наконец перевела дух.
— Чем болен король?
Я снова засомневалась, боясь поделиться чем-то, что уже не смогу забрать — и что поставит под угрозу Тираса и саму юную Целительницу, обремененную непосильным знанием. Король… тоже, как мы. Она замотала головой.