Птица Карлсон
Шрифт:
Пришельцы выжгли поля и угнали скот.
Среди воя и плача своих подданных один князь сохранял спокойствие, он не торопясь собрал дружину и вышел в поход.
По дороге дозорные поймали молодого хазарина. Тот ехал домой от византийских переписчиков с драгоценной ношей, рукописью словаря, расписанного византийцами, а украшенного и переплетённого персами. Словарь хранился в специальном ковчеге, и князь долго смотрел на эту диковину.
– Что записано там?
– спросил он хазарина наконец.
– Всё, - просто
– Вся жизнь?
– И вся смерть.
– И моя?
– И твоя, князь, - отвечал хазарин, открывая книгу.
– Смотри, ты умрёшь от своего друга.
– У меня нет друзей, - ответил князь.
– Ты это говоришь.
И тогда князь, спрыгнув с коня и ещё не коснувшись сапогами земли, в развороте ударил мечом в конскую шею.
– Теперь их точно нет, - сказал князь, приблизив своё лицо к лицу хазарина, забрызганного конской кровью.
– Отпустите его, пусть умрёт в степи. Она отпоёт.
После этого он сел на лошадь хазарина, и она сама понесла седока к своему дому.
Через много дней отряд достиг устья Волги и хазарской столицы. Князь встал лагерем рядом и в знак дружбы попросил от города всех одиноких петухов. Хазары смеялись, но нашли ему петуха - действительно одинокого, но единственного. Потому что во всяком хозяйстве петух живёт вместе с курами. Князь привязал к петуху горящий трут и пустил в камыши, и через мгновение город оказался в кольце огня. Огонь поднимался всё выше и вдруг, по мановению руки князя сомкнулся над городом. Никто из хазар не вышел из-под огненного купола, и только тени от домов ещё несколько месяцев чернели на земле.
Лишь один из подданных кагана уцелел - и то потому, что не успел вернуться домой со своим словарём.
Теперь он сидел среди гари, задумчиво перебирая листы, в которые ветер совал закладки из сажи.
Через три дня молодой хазарин сложил рукопись в ковчежец и, повесив мешок на плечо, растворился в степи.
А князь повернул домой, ничуть не беспокоясь о судьбе исчезнувшего города.
Шли годы, и князь по-прежнему наводил ужас на своих подданных. Он высох и постарел, но был так же крепок в седле.
Ходили слухи, что в полнолуние он летает над своим теремом и воет по-волчьи.
Князь и правда выл - тоска наполняла его, и не было друга, с которым он мог бы вспомнить прошлое.
Поэтому он повадился говорить со змеями, что выползали на тёплые камни по весне.
– Ну ты, змея, - говорил он, - здравствуй. Мы опять встретились, ни от кого не ждал вестей, а от тебя, змея, и подавно… Но всё же, расскажи, как там, в родной земле, среди корней роз и между костей - бараньих и человечьих?
Немногие из слуг выдерживали это зрелище, да и любой бы побоялся приблизиться к князю, когда в горле у него шипело и клекотало, а во рту ворочался змеиный язык.
Змеи внимательно слушали его и одновременно поворачивали к князю свои головы.
Как-то он с дружиной выехал на охоту.
Кони встали перед белыми костями, что лежали среди высокой травы.
Князь приказал своим слугам отъехать прочь, но его хромоногий слуга не успел убраться вовремя и услышал, как князь говорит кому-то:
– А у тебя хороший яд? Ты не заставишь меня долго мучиться?
Слуга не мог шевельнуться от страха.
Карлсон встал прямо у черепа коня, и точно жёлтая молния метнулась у его ног. Мгновение он оставался недвижим, а потом упал, как падает дерево. Он упал медленно и неслышно, ведь колышущаяся трава и ветер заглушают тут все звуки.
Степь отпоёт.
2022
Звезда охламона
Карлсон ехал по России. Так ему как-то посоветовал один русский - «проездиться по России». Но этот русский был вполне безумен, да и дорога вполне подтверждала его безумие. Молодая графиня тряслась рядом в карете - сначала ему казалось, что это будет забавное путешествие, но вскоре он возненавидел спутницу. Она оказалась тупа, как пробка. При этом графиня безумолку трещала о магнетизме, беседах с умершими, о грядущем и о том, что от Солнца оторвался кусок и теперь вот летит к нам. Когда Карлсон в очередной раз услышал, что отрывной календарь Брюса кончается в будущем году, он перебрался на козлы.
Где-то под Смоленском карета уронила колесо в русскую грязь, и кучер, философски подперев голову кулаком, уставился вдаль.
Карлсон пошёл, зачерпывая ботфортами жижу, к барскому дому, который он приметил ещё с дороги.
Он шёл по липовой аллее, пересекавшей парк.
Карлсон уже видел такие парки в русских усадьбах - там, в потайном уголке, можно было наткнуться на каменную женщину со стрелой в руке, на урну с надписью на цоколе: «Присядь под нею и подумай - сколь быстротечно время», а то и на печальные руины жилища, оплетённые плющом.
Здесь и вовсе над воротами висела масонская звезда, кованная неловким кузнецом, отчего все лучи у неё были розны.
Карлсон ещё раз проклял эту страну и идею путешествовать по ней с графиней фон Бок.
Но в имении их приняли радушно.
Среди русской грязи их всегда принимали радушно. Чем страшнее были дорожные колеи, тем щедрее были разносолы окрестных помещиков. Они были похожи на робинзонов, что залучили к себе странника, и радостно предлагали ему лакомства, смертельные наливки, а кое-кто норовил подтолкнуть к Карлсону крепостных Пятниц в расписных юбках, раздувая покамест самовары…