Птицеферма
Шрифт:
— Мы должны выяснить, кто эти люди!.. — с жаром выпаливаю в ту сторону, где стоит собеседник, и обрываюсь, понимая, как нелепо звучит это «мы».
Но Пересмешник не спорит.
— Выясним, — отвечает серьезно. — Пойдем в лагерь. Мне утром, между прочим, на рудник, — заканчивает почти весело.
Еле сдерживаю поднимающуюся во мне волну истерического смеха.
— А мне — в огород, — отвечаю ему в тон и, чтобы не рассмеяться, зажимаю себе рот ладонью.
— Платье не забудь.
Верно. Только по
— Сейчас сполосну, — отзываюсь через плечо, уже направляясь туда, где на земле выделяется нечто скомканное и светлое.
— Стирай, я подожду, — раздается в ответ.
Не оборачиваюсь.
ГЛАВА 11
Проснувшись утром совершенно разбитой и не выспавшейся, пару минут раздумываю, не приснились ли мне незнакомцы с фонарями. Ведь это слишком неправдоподобно, что бы быть на самом деле.
А потом опускаю взгляд и обнаруживаю на себе чужую футболку. Темно-серая, хлопчатобумажная и бесконечно уютная.
Провожу рукой по мягкой, приятной на ощупь ткани. Зачем Пересмешник отдал ее мне? И почему мне так не хочется возвращать ее обратно?
Глупо. На Птицеферме ни у кого нет излишка вещей, тем более у новичка — нужно вернуть.
Со стоном сажусь на кровати. Тру лицо ладонями, затем веду плечами — не болит.
Должно быть, сегодня Сова снимет швы, она вчера обещала. Вроде бы ей пришлось наложить всего два: один на лопатке, другой — у талии. Провожу подушечками пальцев по изогнутому шву — новому шраму, — ничего, короткий, лишь слегка выпуклый. О месте нахождения второго могу лишь догадываться — не дотянуться.
А мои мысли вновь возвращают меня назад во времени — в прошлую ночь у реки.
Если были Пересмешник, его футболка на мне и наш с ним разговор, значит, наяву были и те люди. Кто они, как попали сюда и чем здесь занимаются? И главное: как покидают планету? Ведь покидают же? Должны…
Что если отсюда можно выбраться?
Эта мысль опаляет своим безумием, и я спешу поскорее задвинуть ее поглубже, в самые тайные уголки своего сознания. Надеяться на чудо глупо, но пока не выясню, кто эти люди в черном и что им здесь нужно, не успокоюсь.
Думал ли Пересмешник о том же, когда увидел их? И почему ничего никому не сказал? Предпочел изобразить связь со мной, нежели предоставить настоящих подозреваемых в убийстве Чижа? Рассудил, что ему никто не поверит, или знает больше, чем говорит?
Одни вопросы, и ни единого ответа.
Вчера Пересмешник и правда дождался, пока я постираю сарафан. Стоял в отдалении и молчал, просто ждал, когда закончу. А потом мы вместе вернулись в лагерь. И снова молча.
Я была слишком шокирована произошедшим. А он… Нет, не могу отделаться от мысли, что ему известно больше, чем пытается показать. Но откуда?
Опять вопросы и предположения. С этим нужно кончать и возвращаться в реальность.
Наскоро переодеваюсь в платье, бережно сворачиваю футболку и оставляю на стуле.
Как только появится время, нужно будет постирать ее, высушить и вернуть. Надеюсь, у Пересмешника еще осталась сменная одежда.
Сегодня не моя смена готовить, поэтому прихожу в столовую вместе со всеми.
На раздаче — Олуша и Рисовка. Две наши тихони, как я раньше думала. Но Олуша не тихоня — она хорошая актриса. Вон сейчас смотрит под ноги с видом невинной овечки.
Присматриваюсь: новых синяков вроде нет.
— Привет, — вздрагиваю от неожиданности.
Точно видела, что Пересмешник заходил в столовую в тот момент, когда я только вырулила из-за угла коридора. Выходит, дожидался меня в дверях.
Насчет сменной одежды я угадала: на нем надета новая черная футболка. Значит, Филин был щедр к новичку и выделил ему несколько комплектов.
Это хорошо, было бы неловко, если бы из-за меня Пересмешник явился на завтрак голым.
— Привет, — отвечаю тихо.
Тем не менее замечаю, что на нас направлены взгляды нескольких пар глаз тех, кто уже успел рассесться за столами. Одна из наблюдателей — Чайка, кто бы сомневался.
А Пересмешник, никого не стесняясь или, наоборот, играя на публику, вдруг притягивает меня к себе. Касается рукой моих волос, убирая их от лица.
На этот раз не дергаюсь. То, что все, связанное с этим человеком, не то, чем кажется, я уже поняла.
Уверена, со стороны выглядит так, будто он целует меня. На самом же деле шепчет на ухо:
— Никому ни слова о вчерашнем, — лукаво подмигивает и отпускает.
Выдавливаю из себя улыбку. Кто знает, насколько фальшивую, но я стараюсь.
Лицо Кайры, только что устроившейся рядом со своей подругой Чайкой, краснеет и идет белыми пятнами. Кажется, я поспешила с выводами, решив, что она дала Пересмешнику от ворот поворот. Очевидно, что девушка все еще в нем заинтересована.
— Из-за тебя мне светит новая драка, — шиплю, когда Пересмешник увлекает меня за собой к столам.
Он удивленно приподнимает брови, буквально, к волосам. Те у него сегодня не собраны в «хвост», и пара прядей падает на лоб. Как ни странно, ему снова идет.
Молча кошусь в сторону Чайки и Кайры, прильнувших друг к другу и активно перешептывающихся, зыркая в нашу сторону. Поджимаю губы. Только ревнивой Кайры мне не хватало.
— Ааа, — Пересмешник прослеживает направление моего взгляда и усмехается. — Тебе же не нравилось, что испытания только для мужчин, — подначивает.
— Да, — шепчу в ответ, — только мужчин за них награждают, а мне снова висеть на ветке.