Птицеферма
Шрифт:
Только унять фурию Кайру не так-то просто.
— Забирай себе назад своего импотента Пингвина, а блондинчика оставь мне! — выкрикивает девушка, преодолевая ещё одну ступень. — Самая красивая женщина лагеря должна быть с самым красивым мужчиной!
Интересная теория. Надо бы спросить Пересмешника, он тоже считает себя красавцем, как и его поклонница?
— Отвали, — повторяю твердо и на этот раз таки распахиваю дверь.
Поторопилась. Нужно было дать Кайре выкричаться. Может, и успокоилась бы. Но я поспешила уйти, поберечь уши, чтобы не слушать всю эту
Моя попытка ретироваться действует на разъяренную девушку, как тряпка на быка: она рычит от ярости и кидается на обидчицу.
Я, в общем-то, не удивлена и готова к нападению, и уклониться от летящего в мое лицо кулака получается играючи. А вот дальнейшие действия Кайры я не предугадала: та не пытается ударить повторно — выбрасывает руку не вверх, а резко вниз и хватает меня за подол платья; с силой дергает на себя. Таз у меня под мышкой мешает сохранить равновесие. Он с грохотом падает на ступени, а мы с Кайрой кубарем катимся с крыльца.
Чайка испуганно взвизгивает. Похоже, сопровождая Кайру на «разборки», она предполагала, что мы обойдемся только словесной перепалкой.
Признаюсь, я и сама так думала. В прошлый раз, когда моя вечная «соперница» увидела шрамы на моей спине, мне показалось, что девушка осознала, к чему может привести ее ревность, и что сама щедро получит от Главы такие же «украшения», если продолжит в том же духе. Но именно показалось — не поняла.
Кайра рычит, разбрасывая во все стороны острые локти и коленки; норовит вцепиться в волосы или выцарапать глаза. Но мне ещё дороги как те, так и другие — поэтому драка выходит недолгой.
Меньше минуты — и зачинщица лежит, прижимаясь лицом к рассохшейся глине двора, а я восседаю на ее спине, больно заломив одну ее руку назад, а вторую придавив коленом.
— Не лезь ко мне, — склоняюсь и шиплю Кайре на ухо. В подтверждение серьезности своих слов сильнее наваливаюсь на и без того неестественно вывернутую конечность и для убедительности встряхиваю противницу, обеспечив ее физиономии новую встречу с землей. — Никогда не лезь.
Кайра крупнее меня, тяжелее. Но ее оружие — язык. Своим преимуществом в весе девушка не умеет пользоваться категорически. А я… меня больше не удивляет то, что я умею драться. Кем бы я ни была раньше, судя по обрывкам воспоминаний, мой образ жизни был далек от мирного.
Кайра верещит, дергается, пытаясь меня с себя сбросить, но добивается только нового удара об глину.
— Что здесь происходит?!
Сова.
Она не успела бы так быстро прибежать на шум, с ее-то клюкой. Значит, сразу заподозрила неладное и последовала за беглянками с огорода.
— Гагара!
Разжимаю захват и спрыгиваю со своей жертвы; тут же отступаю на безопасное расстояние. Однако моя предосторожность излишня — Кайра поднимается медленно, со стоном, сначала на четвереньки, и только потом в полный рост.
— Ты видела? Сова, ты видела?!.
– вскрикивает и резко прерывается, чтобы подхватить бегущую из носа тонкую струйку крови.
Прищуриваюсь, оценивая Кайрин вид: кровь смоет, и будет как
— Видела, — скрипит Сова; приближается к нам, часто переступая ногами и тяжело наваливаясь на клюку.
Тем временем отмершая от шока Чайка бросается к подруге.
— Ты как? — заглядывает той в лицо. Пытается взять под руку, но Кайра зло выдергивает локоть.
— Я — лучше всех, — огрызается; ее глаза мечут молнии. — Я это так не оставлю, — наконец, ей хватает смелости посмотреть непосредственно на меня. — Я сейчас же пойду к Главе, — сдабривает каждое слово щедрой порцией яда. И как только он не капает с ее свекольных губ? — Ты сдохнешь на этой чертовой ветке!
Нет, не страшно.
— Только в паре с тобой, — напоминаю с усмешкой.
Филин вполне ясно высказался после прошлого раза: если подеремся еще, наказание получим обе.
Во взгляде Кайры — жгучая ненависть; но и страх в нем тоже присутствует.
— Заткнись и умойся, — советует ей, наконец, подошедшая к нам Сова. — И лучше не лезь к Филину с жалобами.
Чайка демонстративно изучает свои ботинки. Пожалуй, впервые вижу ее молчащей так долго.
— Тоже мне, защитница убогих! — вспыхивает Кайра. После чего вытирает вновь выступившую кровь из носа тыльной стороной ладони и галопом несется в барак.
Чайка растерянно оборачивается подруге вслед. Кажется, не ожидала, что та так легко сдастся.
— Гагара сама виновата, — заявляет, когда дверь за Кайрой захлопывается, и Чайка понимает, что та действительно ушла.
Сова морщится; заправляет под косынку волосы, выбившиеся от быстрого шага.
— Не тявкай, — бросает Чайке.
Та оскорбленно закатывает глаза.
— Уууу, старая ведьма.
В отличие от подруги, Чайка не убегает, а гордо вскидывает подбородок, расправляет плечи и шествует в барак с видом победительницы.
— Крысы, — комментирует Сова, как сплевывает.
— Согласна, — бормочу.
— А ты — дура! — припечатывает и отворачивается, будто ей и смотреть на меня противно.
До ужина ещё полчаса.
Мужчины уже вернулись с рудника: кто-то ушел к реке, кто-то ополоснулся прямо тут, во дворе. Снимаю просохшее белье с веревок.
Состязания уже послезавтра. Неделя моего проживания в одиночестве почти истекла.
Пересмешник рассчитывает «выиграть» меня… Хочу ли я этого? Определенно, нет. Но будет ли с ним так же отвратительно, как с Пингвином? Сумеем ли мы ужиться?
Пустые мысли. Еще неизвестно, кто займет призовые места после Момота. Кто знает, кому еще из «холостяков» я могу приглянуться? Популярностью среди мужчин не пользуюсь, но выбор у них невелик, так что загадывать бессмысленно.
Снимаю вещи, сворачиваю и складываю в таз. Одну за одной, следующую. Боковым зрением замечаю, как открывается дверь барака.
Чайка.
Та опасливо поглядывает по сторонам, а потом решительно выпрямляет спину и быстрым шагом направляется ко мне. Решила повторить подвиг подруги? Не боюсь, но минус в том, что сейчас драка не останется незамеченной.