Птицы войны
Шрифт:
Мария с букетом полевых цветов шла рядом с ними по лесной тропинке.
— Мы такие глупые, Алёша… У нас любовь, а кругом убийства, облавы. В тюрьме Плетцензее казнили Мориса Баво — помнишь, швейцарский активист, который покушался на Гитлера? Ему отрубили голову… В той же тюрьме мой отец.
Ее речь горяча и немного бессвязна, но Нестеров все понимал без слов, и чувствовал во сне свое бессилие, отчаяние, боль.
— Нацисты заставляют отца работать на войну… Они понимают, как важны его открытия. Теория ядерной цепной реакции…
С неба падали
— Гитлер хочет получить новое оружие огромной мощности… Он готовится к большой войне.
Высокий худощавый фотограф в белой рубашке отгоняет муху с лица. Что там чернеет в сумраке, в глубине леса?
— Войны не будет. Английские газеты пишут, что Сталин на днях приедет в Германию. Уже шьют красные флаги для встречи… Москва и Берлин заключат военный пакт и вместе нападут на Англию.
Слышится гул самолетов. Облетают цветы… Нет, это падают бомбы.
Мухи роем вьются над ямой, а в яме — белое платье. В размокшую грязь погружается женское тело, видны только руки, и светлые волосы на затылке спеклись от черной крови. И солнце-Гелиос черной звездой прожигает в небе дыру.
* * *
Пока Серов доставал с полки книгу, Нестеров изучал обстановку. Массивный стол, довоенный письменный прибор серого мрамора, большой портрет вождя на стене. В шкафу — тома собраний сочинений, юридические книги, в том числе на иностранных языках. Несколько изданий серии «Литературные памятники». Все говорило об основательности, надежной приземленности хозяина кабинета. Такой человек не станет полагаться на первое впечатление, проверит каждое слово, будет копать до самого дна.
Книга, которую Серов взял в руки, тоже оказалась большой и весомой. На обложке буквы, стилизованные под древние руны — трудно прочесть издалека.
— Алексей Петрович, вот о чем я вас хотел спросить. Вы знакомы со скандинавской мифологией? «Старшая Эдда», «Легенда об Олафе Святом»?
— Признаюсь, нет.
Нестеров решил не скрывать своего удивления. Проявляя искренность в мелочах, ты даешь собеседнику ложное впечатление о своем простодушии, так проще усыпить его бдительность.
Серов открыл книгу, нашел нужное место. Прочел неторопливо, с выражением.
Хугин и Мунин, не зная усталости,
в дальние земли летают.
Мне тревожно за Мунина,
больше за Хугина —
возвратятся ли вороны?
Нестеров вопросительно смотрел на комиссара государственной безопасности третьего ранга — так значилось в удостоверении, которое перед началом разговора показал ему Серов.
— Хугин означает «Мысль», а Мунин — «память». В скандинавских мифах так называют воронов бога Одина. Они летали по миру и сообщали хозяину обо всем происходящем.
«Сейчас вынет козырь из колоды», — подумал Нестеров. И правда, Серов открыл аккуратную папку в синем переплете и достал фотографию молодого мужчины в белой рубашке, с фотоаппаратом в руках.
— Вы знаете этого человека?
Нестеров взял фотографию, но не торопился отвечать. Всем нутром он чувствовал, что тут дело поважней благонадежности или вербовки.
— Это Матиас Саволайнен, финский репортер, — подсказал Серов. — Коммунист, сотрудник «Рабочей газеты» Хельсинки. Вы встречались в Германии, незадолго до войны. Вспомнили?
Нестеров кивнул.
— Да, мы были знакомы по линии Коминтерна, когда я служил в Берлине.
Серов не стал уходить в околичности, спросил прямо:
— Алексей Петрович, вы сможете снова наладить с ним контакт? Это не вызовет подозрений. Саволайнен фоторепортер, он будет освещать Олимпиаду для «Рабочей газеты».
Алексей пожал плечами.
— Павел Андреевич, мы с ним не виделись с сорок первого года… Конечно, я готов помочь. Но скажите, для чего это нужно?
Серов убрал фотографию в папку.
— Скажу и даже не буду брать с вас расписку о неразглашении — сами все понимаете. Нам сообщили, что в Хельсинки должен прибыть важный чин американской внешней разведки. Его цель — выйти на связь с представителями советской сборной. (Пауза.) Предполагаем, что в нашей команде есть завербованный американцами агент.
— Кто? — Нестеров снова дал волю непосредственному чувству.
— К сожалению, мы этого не знаем. Но американцы ищут любую зацепку, чтобы добраться до наших военных секретов. А шведы хотят получить информацию о своем пропавшем самолете-разведчике…
В голове Нестерова наконец сошлись скандинавские руны, Один, финский репортер.
— Два ворона?
Серов бросил на Алексея одобрительный взгляд, дав понять, что тот прошел первую проверку на сообразительность.
— Хугин и Мунин, так шведы называли два самолета, под завязку набитые американской шпионской аппаратурой. Их задача — перехват сигналов советских кораблей и систем радиолокации. Тринадцатого июня, во время разведывательного полета, «Хугин» был потерян шведскими диспетчерами.
Нестеров не стал спрашивать, куда исчез самолет. Это не меняло сути , а праздное любопытство в подобных делах не проявляют.
Серов аккуратно поставил книгу обратно на полку.
— Поможете вычислить агента, Алексей Петрович? Что поделать, не получается у нас «Олимпиада вне политики». Боюсь, и не получится никогда — до полной победы коммунизма на всей планете.
Глава 3. БОЛЬ И ПАМЯТЬ
22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз, и всем советским представительствам был дан приказ в течение трех суток подготовиться к депортации — должен был пройти обмен дипломатических сотрудников Берлина и Москвы.