Птицы
Шрифт:
Глава 11. Снежная буря
Метель бушевала за окном и уже была такой сильной, что даже не было понятно, утро сейчас, день или вечер.
На самом деле, было раннее утро, и пока что сквозь проносящийся мимо дома № 17 снег можно было различить красные огни тревожных семафоров. Скоро, через каких-то пару часов, и они скроются из виду.
В кухне двенадцатой квартиры было тепло — горела печка. На ней, чуть подрагивая, пыхтел и фыркал бронзовый чайник.
Он сидел за столом и ел уже семнадцатую по счету конфету. Рядом громоздилась гора оберток.
Достал конфеты Финч из стоявшей на верхней полке буфета жестяной коробки, в которую дедушка всегда запрещал ему залазить. В коробке оставалось всего лишь три конфетки, но Финч не отчаивался — на очереди была еще пачка имбирного печенья. Также ранее запрещенная.
Финч глядел в окно на метель, ел конфеты и корил себя за то, что сразу, как исчез дедушка, не догадался опустошить эту коробку: конфеты слишком уж задержались в ней, оставшись с ним наедине. К тому же он хотел есть, а какая еда может быть лучше сладкого? Вот Финч и решил наконец разобраться с этим незаконченным делом — уничтожением конфет. К сожалению, со всеми остальными незаконченными делами с такой же легкостью разобраться не выходило.
Полночи после возвращения домой из Фогельтромм Финч едва ли не каждый час бегал на седьмой этаж и звонил в дверь квартиры № 21, но мадам Клары дома не было.
Последний раз Финч видел няню перед тем, как она исчезла за углом «Уэллесби», особняка Уолшшей. Что она там делала? Уиллаби сказала, что ее отец был воспитанником мадам Клары — она ходила к нему?..
В любом случае предупредить ее Финчу так и не удалось. Подумать только: мадам Клара — племянница королевы! Теперь Финч знал, кто такой Гелленкопф и почему люди, которые на него работают, строят против нее козни. Кора сказала, что Гелленкопф потерял почти все свои не-птичьи силы, но все же менее пугающим он мальчику не казался. А что уж говорить о его помощниках, которые не остановятся ни перед чем в попытках достигнуть своей цели!
Размышления Финча прервал звонок в дверь. Мальчик взял со стола револьвер и осторожно двинулся в прихожую.
Он помнил слова Птицелова о том, что им займутся, как и мистером Франки, и сдаваться так просто не собирался. Несмотря на все его страхи, за цепочку звонка дергала всего лишь Арабелла, и Финч спрятал свое «грозное» оружие в карман.
— Где он?! — с порога воскликнула Арабелла, когда мальчик отворил дверь.
— Кто? — недоуменно поглядел на нее Финч.
— Он мне нужен! Дай его сюда!
— Да о ком ты говоришь?!
Арабелла была в ярости. Ее глаза горели огнем, а губы дрожали.
— С меня хватит! — завопила она, и Финч поспешно закрыл дверь, чтобы на крики не сбежался весь дом. — Дай мне его сюда! Мне хватит одной пули! Я сама пристрелю его! Этого злобного, ужасного, отвратительного, мерзкого…
Увидев на щеке Арабеллы продолговатую багровую полосу, выделяющуюся на фоне даже яростного
Он попытался отвести Арабеллу в кухню — подальше от двери, но девочка выдернула руку. Тогда он развернулся и пошел доедать свои конфеты — пусть себе сокрушается в прихожей и дальше — одна и сама с собой! Но Арабелла явно не желала швырять гнев и обиду в никуда — ей нужна была хорошая мишень, вроде ушей Финча. Она вынужденно последовала за ним.
— Дай мне револьвер! — потребовала девочка. — Он мне нужнее, чем тебе!
— Нет, мне он нужнее. Заговорщики знают, что я пытаюсь их разоблачить, и…
— Ой! Хватит! — презрительно бросила Арабелла. — Ты и сам прекрасно понимаешь, что тебе с ними не справиться!
— Ну, я хотя бы попробую, — с вызовом ответил Финч.
Арабелла поняла, что сказала что-то не то, и ярость в ней немного утихла, словно жар в немного остывшей печке.
— Я не обижаюсь, — добавил Финч. — Тебе просто обидно и страшно. И ты сама знаешь, что не сможешь выстрелить в мистера Дрея, верно?
Арабелла сжала зубы. Ей хотелось сказать что-то едкое и злое, но никак не получалось. Вместо этого она выдавила:
— Знаю.
— За что он тебя ударил? — спросил Финч.
— За то, что я без спроса вышла из дома, — сказала Арабелла. — Я ходила в архив. Кстати, уверена, ты не знал, что в адресной конторе также существует и архив. А я знала. И я пошла. Сегодня. При том, что он мне, видите ли, запретил куда-то выходить из квартиры. И я не могу больше это терпеть! Он — злодей! А никому нет дела! Я сама его остановлю!
Финч очень сочувствовал Арабелле и попытался ее успокоить:
— Послушай… — начал он.
— Не буду я ничего слушать! — вскинулась Арабелла. — Он подлец, жулик и просто ужасный человек!
— Да, я знаю, — кивнул Финч.
— Он замышляет недоброе и хочет навредить мадам Кларе!
— Я знаю.
— Он медленно убивает мою маму и издевается надо мной!
— Да, я знаю.
— Хватит со мной соглашаться!
— Прости, — сказал Финч и решил перевести тему: — А зачем ты ходила в архив?
— Думала узнать кое-что…
— И как? Узнала?
Арабелла тяжело дышала — казалось, в ее рту просто закончились все слова. Отмахнув от себя рукой пар, девочка сняла чайник с печки и поставила его на кованую подставку. После чего обернулась и хмуро оценила горку оберток на столе.
— Поедаешь конфеты? — осуждающе заметила Арабелла. Она никогда не позволяла себе сладкое перед завтраком.
— Ну да, — кивнул Финч. — Хочешь?
— Нет.
— А чай будешь? Еще у меня есть печенье…
Арабелла уселась на стул, и Финч налил ей в дедушкину чашку желудевый чай. Также налил и себе. После чего подтолкнул к ней пачку печенья, но девочка неумолимо отодвинула ее прочь. Обхватив чашку ладонями, несмотря на то, что та была горячей, Арабелла немного отпила. Чай подействовал: девочка перестала сопеть и будто бы даже злиться на весь мир.