Птицы
Шрифт:
Погасив печку и вернувшись в гостиную, Жули обнаружила, что Жуль стоит, замерев в центре комнаты, словно его схватили с поличным.
— Что ты?.. — начала она, но тот вскинул руку.
— Тише! — прошептал он. — Слышишь?!
Жули прислушалась. В гостиной раздавались голоса. Голоса были тихими, приглушенными и звучали, словно из-под подушки. И тем не менее они были весьма узнаваемыми.
— Пишут что-то любопытное, мистер Поуп? — спросил почтальон мистер Дьюи.
— Кое-что, — проворчал лифтер.
— Советую вам обратить внимание на некрологи, — добродушно
— Благодарю. Так я и сделаю.
Жулики недоуменно переглянулись.
— Это не здесь, — прошептал Жуль. — Это внизу, у окошка миссис Поуп.
Словно в подтверждение его слов, тут же мяукнула Мо. Кошка никогда не поднималась выше первого этажа — настолько она была ленивой.
Тем временем лифтер, почтальон и консьержка продолжали свою беседу.
Жулики двинулись на голоса, и те привели их к письменному столу. Жуль и Жули склонились над рожком, из которого как раз раздавалось ворчание мистера Дьюи о дыре в крыше его старенького «троффа» — мол, через нее постоянно задувает ветер и снег.
— Что это такое? — спросила Жули
— Думаю, так эта грымза обо всем узнает. Давай искать, пока она не вернулась…
И они взялись за поиски. Глаза жуликов постепенно привыкли к полутьме. В центре гостиной стоял диван, у стен располагались шкафы, напоминающие конторские. Был здесь даже шкафчик картотеки — хозяйка квартиры, судя по всему, собрала свой собственный архив. Что ж, зная ее привычки, этого стоило ожидать.
Жули оглядывала письменный стол, центральное место на котором занимала пишущая машинка. В машинку был вправлен лист, рядом лежала стопка таких же листов, отпечатанных, видимо, совсем недавно. Жули взяла верхний и попыталась прочесть, но Жуль неожиданно ее отвлек.
Исследуя столы, заставленные аккуратненькими стопками газет — в отличие от гостиной мистера Франки, здесь был абсолютный порядок, — он неожиданно для себя обнаружил, что они с Жули в квартире не одни. Среди бумажных кип на столе разместилось что-то странное, со сложенными на груди руками и опущенной долу головой.
Жуль отпрянул и натолкнулся на стул. Жули резко обернулась и увидела, что именно послужило причиной грохота.
— Автоматон-секретарь, — заметила она, подойдя. — Не бойся, эта канцелярская штуковина на тебя не набросится. Она записывает всякое, пробивает листы, сшивает папки и тому подобное. У папы был такой механоид — думаю, дядя Сергиус продал его…
Жулю было стыдно за свой мимолетный испуг — «канцелярская штуковина» и правда, кажется, не собиралась на него бросаться.
— Это в нем записывающий цилиндр? — спросил он.
Жули кивнула и осторожно крутанула ручку, которая торчала из груди автоматона. Цилиндр немного прокрутился в обратную сторону, после чего Жули со знанием дела переключила рычажок на голове механоида.
В следующее мгновение автоматон поднял голову, глаза-лампы мигнули и загорелись, и из небольшого рта-рожка раздался шелест. В гостиной зазвучал женский голос:
— «…из «В Рривв». Он раскручивал сюжет о гремпинах Уолшшей.
Цилиндр остановился. Голос замолк, и шипение стихло. Механический секретарь снова опустил голову.
Жулики застыли. Руки Жуля в перчатках-митенках дрожали.
— Это лишь все подтверждает, — словно пытаясь себя успокоить, сказал он.
— Ага, — согласилась Жули, испуганная не меньше него. — Нужно отыскать хоть что-то важное.
Легче, впрочем, было сказать, чем сделать, ведь в гостиной квартиры № 6 столько всего хранилось! И «важное» надежно пряталось среди различного обычного, неинтересного и совершенно неважного.
В ящиках картотечного шкафа выстроились ряды прямоугольных картонок, на которых были пропечатаны какие-то цифровые коды. На стенах висели газетные вырезки в рамочках. Во всех заметках говорилось о давних событиях, о которых жулики до этого даже не слышали. Одна сообщала о раскрытии заговора в городском суде, другая — о фальшивом профсоюзе, третья — о безумном механике Трибверке, который создавал автоматонов-убийц…
Статьи жуликов не слишком заинтересовали. Зато их внимание привлекла папка, лежавшая в верхнем ящике письменного стола.
На папке стояло название, выведенное от руки: «Не-птицы».
Жулики уставились на эту надпись во все глаза. Дрожащими руками Жуль размотал завязки и раскрыл папку.
Внутри обнаружилось несколько листов с машинописным текстом. Щурясь и едва ли не возя носами по листам, жулики не без труда прочитали то, что на поверку оказалось законспектированными разговорами кого-то по имени Фью Фартинг с теми, кого автор текста называл «очевидцами». В каждом из этих разговоров очевидцы утверждали, что видели странных носатых джентльменов и дам. А кто-то и вовсе заверял, что мимо его окон якобы пронесся трамвайный вагон — при этом указанный очевидец добавил, что живет на седьмом этаже и никаких трамваев там отродясь не бывало.
Также в папке лежало несколько фотокарточек. На них мало, что можно было разобрать — лишь какие-то темные фигуры с расплывающимися засвеченными вспышкой лицами.
— Ничего не видно… — прошептала Жули, перебирая фотокарточки. — Слишком темно…
— Вообще-то, у нас не очень много времени, чтобы все рассматривать, — напомнил Жуль. — Она может вернуться в любую минуту, а нам еще нужно найти то, за чем мы пришли.
Жулик закрыл папку.
— Нужно взять ее с собой, — сказала Жули.
— Мы не можем, — ответил Жуль. — Она не должна знать, что мы здесь были, помнишь?
— Помню, — буркнула Жули, оглядевшись по сторонам. И тут же будто бы забыла о странном содержимом таинственной папки. — Ух ты!
У занавешенного окна гостиной стояла какая-то оптическая система на треноге: толстая бронзовая труба, под ней еще труба — чуть тоньше, линзы, окуляры, множество винтов и рычагов; к нижней трубе была подведена горелка с фитилем.
— А это еще что такое? — удивился Жуль.