Птицы
Шрифт:
К фоновому шуму, раздающемуся из рожка, вдруг прибавился столь знакомый скрип ручки и петель входной двери дома. Кто-то, прокашливаясь с холода, вошел в подъезд.
Миссис Чаттни подняла голову и замерла, прислушиваясь. Она уловила, как зашумела тепло-решетка, после чего кто-то гулко прошагал по полу и остановился.
— Доброе утро, миссис Поуп! — раздался, потрескивая, добродушный и задорный голос.
— О, мистер Дьюи! — воодушевленно воскликнула консьержка, и миссис Чаттни даже поморщилась. Как же ее раздражала эта лысая женщина с ее фальшивыми когтями и фальшивой любезностью. — Почту принесли?
Миссис
— Конечно, принес почту, я же почтальон, миссис Поуп.
И будто подслушав ее слова, мистер Дьюи проговорил:
— Конечно, принес почту, я же почтальон, миссис Поуп.
Для Жужанны Чаттни все это было старым, приевшимся аудиоспектаклем, в котором бездарные актеришки, играющие свои роли годами, неизменно повторяют набившие оскомину реплики. Она уже наизусть выучила почти все аудиоспектакли, которые время от времени происходили внизу. К примеру, вот сейчас почтальон скажет: «Здравствуйте, мистер Поуп!» А лифтер ему ответит: «Да-да, мистер Дьюи». Мистер Поуп почтальона недолюбливает, но зато газеты, которые тот приносит, просто обожает и каждый раз вскакивает со стула, как собачонка, дождавшаяся возвращения любимой хозяйки с работы, а затем выхватывает у Дьюи свежие выпуски «Скрипа в Горри» и «Эха Гротвей» (лифтер подписан только на эти два издания). А миссис Поуп вот-вот снова поинтересуется: «Мистер Дьюи, вы случайно не принесли мне свежий номер “Кринолина”?», на что почтальон в сотый раз снисходительно сообщит: «Мэм, боюсь снова вынужден вам напомнить, что “Кринолин” выходит только раз в месяц». А консьержка, как и вчера и во все дни, кроме тех, когда ей все же приносят треклятый журнал, тяжело вздохнет и выдаст: «Ах! Как жаль!»
Разумеется, все именно так — дословно и до-эмоционально — и произошло.
Прелюдия закончилась, и почтальон начал выкладывать посылки на стойку, а консьержка принялась разбирать их, отправляя письма и бандероли в ячейки с номерами квартир.
— Письмо для мистера Драммина. Два письма для мистера и миссис Томкинс. Бандероль для мистера Франки. Заказное письмо для мистера Джессила. Письмо для мистера Эдвинса.
— Что? — удивилась консьержка. — Этому злобному хрычу еще кто-то пишет?
— Полагаю, это из шахматного клуба, куда он в прошлом месяце, как вы помните, подавал заявку, — предположил мистер Дьюи. — Видимо, очередное отклонение членства.
— Ну, еще бы, — захихикала консьержка. — Чтобы кто-то его выдержал? Да он же устроит склоку еще до первого хода…
— Так, — продолжил почтальон. — Тут у меня еще несколько ветеранских банковских билетов. Для мистера Блувина, для мистера Фергина, для вдовы Джей и для… Миссис Поуп, может, в этот раз мистер Хэмм сам заберет свой билет?
— О, нет-нет! — взбудораженно ответила консьержка. — Ему снова нездоровится. Я ему передам.
— Как скажете… — не стал спорить почтальон.
Миссис Чаттни усмехнулась. Эта Поуп всегда забирала пенсию Хэмма себе. А тот то ли был совсем не в ладах с головой, то ли даже не представлял, что ему что-то там причитается от правительства за то, что он восемь лет вытанцовывал танго под пулями, стирая вместо подметок свою собственную шкуру.
— Тут у меня еще заказное письмо для мистера Си. Вероятно, очередной отказ, который постеснялись сообщить лично. Бедный-бедный мистер Си… Что ж, перейдем к открыткам.
Миссис Жужанна Чаттни дернула головой.
«Что там еще такое? — подумала она встревоженно. — Если пришло перед самой бурей, должно быть что-то срочное…»
Миссис Чаттни погасила лампу и торопливо направилась в прихожую, где ловко влезла в любимые туфли. Затем, сняв с вешалки свое зеленое пальто с лисой на воротнике, натянула его и закрепила булавками на волосах зеленую шляпку с сухими цветами. После чего вышла из квартиры, заперла ее и, не дожидаясь лифта и ленивого мистера Поупа, спустилась вниз по лестнице.
— О, миссис Чаттни! — радостно воскликнул мистер Дьюи, лишь завидев ее. — Доброе вам утро! Вы как будто всегда чувствуете, что вам принесли письмо.
— Чувствую, да, — сказала миссис Чаттни, приняла конверт и вскрыла его. В письме было сказано:
«Нужно срочно встретиться. Угол Бэйкери и Мот.
Птицелов».
— Что-то важное? — полюбопытствовал почтальон.
— Одни радостные вести, — проворчала миссис Чаттни и направилась к входной двери. Раздраженно открыв ее, она с досадой оценила погоду, поправила шляпку и нырнула в метель…
…А тем временем двое жуликов в черных шапках и черных бархатных масках с прорезями для глаз выбрались из тени на третьем этаже и подкрались к двери квартиры № 6. Один из жуликов замер у лифта, прислушиваясь, а другой склонился над замочной скважиной. В руках его блеснули отмычки.
Одного жулика звали Жуль, другого (или, вернее, другую) — Жули. Конечно же, это были вымышленные имена.
Жуль возился с замком, по мнению Жули, очень долго. Каждая секунда промедления грозила сорвать их план.
— Ну что там? — встревоженно спросила она. — Мы попадем сегодня в квартиру или нет?
— Тише ты! — пропыхтел Жуль. — Я не могу одновременно говорить и взламывать замок!
Он крутил отмычки и так и эдак, но они все соскальзывали — ему никак не удавалось подхватить язычки замка. Помимо того, что жулик был весьма неопытен в данном вопросе, задачу усложняло волнение.
Наконец, раздался щелчок.
Жуль и Жули переглянулись. Жуль, и сам не понял, как это замок поддался, но отгонять подвернувшуюся удачу сомнениями не стал, тут же открыл дверь и проник в квартиру. Жули последовала за ним.
В квартире, как и ожидалось, было темно, но жулики не решились зажигать свет — вдруг кто-то увидит с улицы. Они сняли башмаки в прихожей и двинулись в гостиную. Из кухни раздавалось шипение, словно там сидела дюжина котов с зажатыми в мышеловках хвостами. Также оттуда полз пар.
— Это что такое?! — возмущенно спросила Жули. — Чайник? Она не сняла чайник с печки прежде, чем уйти из дома?
— Сейчас не время разбираться с какими-то чайниками, — проворчал Жуль.
Но компаньонка считала по-своему. И в действительности она была права: пожар в доме мог им помешать…